Старше он никогда не стал.
Он так и не узнал, что явилось причиной его гибели: удар восемнадцатидюймового ломика размозжил ему череп так, что он был убит на месте и избежал ужаса всего происшедшего позже.
Джон Коннорс немного постоял, разглядывая мигающие лампочки на пульте, потом вышел из комнаты и сбежал по лестнице в подвал, где проходили высоковольтные кабели. Там, за закрытыми дверьми, в безопасном укрытии, где никто не мог ему помешать, он спокойно ждал, время от времени поглядывая на часы.
В голове его все еще вертелся вопрос, который он задавал себе и раньше, но теперь он уже знал точный ответ. С наслаждением он повторял его снова и снова, изучая толстые электрические кабели и трансформаторы: «Надо бить прямо в ворота».
Всего один удар, прошептал он, такой удар, что и сетка навылет.
Раввин Штейн совершил молебен, чтобы Башня своими огромными возможностями послужила делу миру между народами.
На краю площади, надежно окруженная несколькими полицейскими, смешанная группа арабов и не арабов скандировала что-то про справедливость для Палестины.
Епископ О'Тул благословил Башню.
Плакаты, призывающие к ограничению рождаемости и легализации абортов, расцвели, как крокусы по весне.
Преподобный Артур Уильям Уильяме призывал благословение небес, мир и благополучие.
Появились и плакаты, требующие обложения налогами церковного имущества.
Преподобный Джо Уилл Томас попытался взобраться по ступеням к микрофонам, но был задержан. Слетев с лестницы, он потерял молитвенник.
Гровер
Боба Рамсея и голосуете за лучшего, на мой взгляд, кандидата. Что еще мне стоило бы знать?
Неуверенная улыбка очень шла к ее спокойным глазам.
Все зависит от того, губернатор, что вы имеете в виду.
В моем возрасте начал он.
Я не сказала бы, что для вас все уже позади, перебила его Бет. Ее улыбка стала шире: По крайней мере я о вас всегда думала лучше. Так что, пожалуйста, не обманите моих ожиданий.
Губернатор задумался над ее словами. Потом, также улыбнувшись, сказал:
Ну, думаю, я меньше всего хотел бы вас разочаровать. Как ни странно, он говорил правду. Губернатор, к своему удивлению, почувствовал, что в нем просыпается тот самый бес, который в ребро. А если это звучит смешно, добавил он, ну пусть. Мне не впервой быть смешным. Совсем не впервой.
Вокруг них бурлила толпа, но им в эту минуту казалось, что они одни.
Ваша способность к самоиронии, сказала Бет, это то, что мне в вас всегда нравилось.
Губернатор всегда считал, что жажда лести у людей безгранична.
Продолжайте, попросил он.
Боб Рамсей на самоиронию не способен.
Тогда ему не стоит заниматься политикой. Президент Соединенных Штатов, к нашей общей беде, тоже воспринимает себя только всерьез.
Вы тоже могли бы стать президентом. Ведь вы были близки к этому.
Я всегда говорю, что быть к чему-то близко хорошо только при игре в подковку, да и там этого маловато. Президентская кампания это как рулетка. Мало кто получает даже один шанс, и почти никто второй. Вот я попробовал сделать ставку. Второй раз уже не рискну, дело тем и кончится.
Почему сегодня все его мысли о ручье с форелью, которая резвится на перекатах, и об аромате вечнозеленых растений, плывущем в чистом горном воздухе?
Вы знаете Запад?
Я училась в Колорадском университете.
Быть того не может! «Какие бы силы ни устроили эту случайную встречу, подумал губернатор, ей-богу, можно со смеху лопнуть над наивностью людей, мыслящих себя хозяевами своей судьбы». А север штата Нью-Мексико?
Я каталась там в горах на лыжах и ездила верхом.
Губернатор глубоко вздохнул.
Ходите на рыбалку?
Только на форель. В горных ручьях.
Как раз в этот момент к ним приблизился сенатор Петерс с бокалом шампанского в руке.
Вы всю жизнь боролись с монополиями, Бент, сказал сенатор, а теперь нарушаете собственные принципы.
Шли бы вы отсюда, Джейк, вздохнул губернатор. Момент откровенности закончился. Но ведь вы все равно не отстанете. Вы никогда не отстанете. Прямо как угрызения совести среди ночи. Мисс Ширли, сенатор Петерс. Говорите, что вам надо, и убирайтесь.
Вы напали на Боба Рамсея. Сенатор подмигнул.
Я ему только изложил одну новую идею. Насчет динозавров.
Боб просто не в себе, если ему кто-то изложит новую идею.
Мисс Ширли его свояченица, осторожно заметил губернатор.
Сенатор улыбнулся и кивнул.
Простите. Немного помолчал, а затем добавил, будто объясняя: Мы с Бентом старые знакомые. Произносим одни и те же речи, хотя и расходимся во мнениях по всем пунктам, и он лучший оратор, чем я. Нам удалось закончить один и тот же юридический факультет. У Бента получилось получше, чем у меня. Я обслуживал клиентов в ресторанах и возил тележки с грязной посудой. У Бента оказалось больше фантазии: он открыл прачечную и жил, как король.
В то время как Бобу курс в Йельском университете оплатили родители, подхватила Бет. Кивком дала понять, что из этого следует.
Боб любит этот город, сказал сенатор. За это я его уважаю. Он так гордится этим зданием, как будто сам его построил.
А вы нет, сенатор?
Моя милая, ответил сенатор, я ведь старомодный идеалист. Если это звучит парадоксально