На другом столе будет другая женщина, Лопес, если ты передумаешь. Еще мертвая женщина. Может, она будет беременной, и отказ погубит две невинные жизни. И поверь мне, Лопес, я перережу глотки всем девушкам и женщинам в Пунта де Флеча, если ты меня вынудишь.
Он рассмеялся и переключился на тело девушки.
Взорвавшаяся ненависть была так сильна, что перекосила лицо Джейсона и заскребла рычанием в горле. Он пытался достать капитана, но стул держал крепко. О'Брайена развлекали попытки Джейсона, он издевался над ним. Кожаные ремни были слишком крепки и хорошо выделаны, Джейсон был беспомощен. Еще попытка и снова неудача. Даже КИ не помогало, и он рвался, рычащий, но не опасный для О'Брайена.
Наконец, он бросил борьбу, чтобы перевести дыхание, и О'Брайен, снова хихикнув, спросил мужчину сзади:
Скажи, Грэмер, как ты думаешь, вырезать мне свое имя на её животе?
Оба рассмеялись, зайдясь в восторге.
Так республика Пунта де Флеча узнает, кого почитать настоящим художником.
Может, если бы они не смеялись так. Если бы О'Брайен не говорил о вырезанном на теле имени. Если бы Грэмер, человек в тени, не смеялся так громко, у Джейсона не появилась бы необходимая сила. Стук в висках от напряжения и ненависть, усиленная смехом этой парочки, помогли Джейсону разорвать ремень на правой руке. Он наполовину освободился, и не успел О'Брайен шевельнуться, как рука молниеносно схватила его за горло, сдавливая изо всех сил.
Привязанный за левую руку, Джейсон подтащил О'Брайена ближе, игнорируя все и сосредоточенно выдавливая из коротышки жизнь.
Инстинктивно О'Брайен схватил нож и вонзил в живот Джейсону. Но боль не имела значения, как и старые желудочные боли. Язык О'Брайена вывалился, глаза вылезли из орбит, он ткнул ножом еще, но скользнул по ребрам, только содрав кожу. Безобразно, но не серьезно. Грэмер огибал стол, но Джейсон толкнул О'Брайена, и Грэмер отлетел к стене.
Лицо человечка побагровело, у него оставалось несколько секунд жизни, и он ударил ножом по привязанной
руке.
Джейсон заметил движение и рванул О'Брайена вбок. Нож просвистел в сантиметре, но маневр вывел Джейсона из равновесия, и он начал падать обратно на стул.
Отчаянным усилием О'Брайен оторвал душащие пальцы от горла и отскочил, пихнув стол на Грэмера. Тело девушки так и было привязано к столу, и задыхающийся О'Брайен упал на него, образовав кучу-малу.
Наполовину на стуле, наполовину на полу, Джейсон сквозь туман наблюдал за этим, и когда дыхание капитана восстановилось, Джейсон признал полное поражение. Действительно, впервые его победили, и он выругался, проваливаясь в темноту. Выругался, потому что не смог забрать с собой О'Брайена. Короткое богохульство и пустота.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Потом из тумана медленно выступили две фигуры, но они были слишком далеко и остались расплывчатыми контурами. Неясными, словно неумелый художник набросал их, но не сумел нормально закрасить. Только пустые контуры, низкий и высокий. А змеи продолжали есть.
Очнись, Лопес.
Раскат голоса из меньшей безротой фигуры, её голова вибрировала от каждого слова.
Лопес, очнись!
Джейсон недоумевал, кто такой Лопес, когда одна из фигур подошла и слегка его ударила.
Проклятье, Лопес, очнись!
Знакомый голос, но он отступал и сливался с фигурой, и Джейсон не смог вспомнить его. Он вместе с контуром растворялся в тумане до неразличимости, и Джейсон забыл о формах и голосах и смотрел на змей.
Вдруг набросок вернулся и ударил Джейсона в живот, взметнув грибообразное облако оттуда, где вгрызались черви. Жестокое жжение с болью как опахало сдули мглу, контуры обрели цвет, черты и выражения. Черты О'Брайена и мужчины, которого Джейсон раньше не видел.
Увидел О'Брайена, Джейсон сморщился и попытался достать его. Но он был прикреплен к кровати, как бабочка в коллекции.
Ты прикован к кровати, Лопес. По рукам и ногам, и ты не сможешь шелохнуться без того, чтобы не растравить раны.
Для убедительности О'Брайен тронул его живот. Несильно. Легкое прикосновение. Но у Джейсона выступили слезы.
Нет, Лопес, ты слишком важен для меня, чтобы позволить тебе сдохнуть. О'Брайен хихикнул. Он наслаждался собой. Ты мой билет наверх, и я никак не позволю тебе сбежать. Сейчас, Лопес, ты наиболее ценная вещь в моей жизни. Человек ЦРУ с новым оружием поведает миру, как собирался убить невинных борцов за свободу. Мое правительство искало предлога для разрыва отношений с твоей страной, и теперь он есть.
Пронзительный смех, О'Брайен подошел к кровати, нежно погладил волосы Джейсона и сказал:
Ты прекрасная дорога вверх по лестнице, Лопес, и я о тебе буду очень заботиться.
Он наклонился и заглянул в глаза Джейсону, но лицо его казалось в милях отсюда.
Правильно, красавчик, прошептал он, храни эту ненависть горящей внутри. Чем больше ты ненавидишь, тем ты привлекательнее. И убедительнее для иностранных газетчиков. Никто о тебе ещё не знает, но скоро ты станешь одним из самых знаменитых людей во всем мире. Скоро ты сделаешь и меня таким же знаменитым, рассказав все-все о ЦРУ и террактах. Ты сделаешь это для меня, разве не так, любимый?