Смеется. Потом как выиграл я три партии у них сорок девять было, у меня никого, я положил кий на бильярд, говорю:
Угодно, барин,
на всю?
Как на всю? говорит.
Либо три рубля за вами, либо ничего, говорю.
Как, говорит, разве я с тобой на деньги играю? Дурак!
Покраснел даже.
Хорошо. Проиграл он партию.
Довольно, говорит.
Достал бумажник, новенький такой, в аглицком магазине куплен, открыл, уж я вижу, пофорсить хотел. Полнехонек денег, да все сторублевые.
Нет, говорит, тут мелочи нет. Достал из кошелька три рубля.
Тебе, говорит, два, да за партии, а остальное возьми на водку.
Благодарю, мол, покорно. Вижу, барин славный! Для такого можно полазить. Одно жаль: на деньги не хочет играть; а то, думаю, уж я бы изловчился: глядишь, рублей двадцать, а то и сорок потянул бы.
Как Пан увидел деньги у молодого барина-то: «Не угодно ли, говорит, со мной партийку? Вы так отлично играете». Такой лисой подъехал. «Нет, говорит, извините: мне некогда». И ушел.
И черт его знает, кто он такой был, Пан этот. Прозвал его кто-то Паном , так и пошло. День-деньской, бывало, сидит в бильярдной, все смотрит. Уж его и били-то, и ругали, и в игру ни в какую не принимали, все сидит себе, принесет трубку и курит. Да уж и играл чисто бестия!
Хорошо. Пришел Нехлюдов в другой раз, в третий, стал часто ходить. И утром и вечером, бывало, ходит. В три шара, алагер, пирамидку все узнал. Смелей стал, познакомился со всеми и играть стал порядочно. Известно, человек молодой, большой фамилии, с деньгами, так уважал каждый. Только с одним с гостем с большим раз как-то повздорил.
И из-за пустяков дело вышло.
Играли алагер князь, гость большой, Нехлюдов, Оливер и еще кто-то. Нехлюдов стоит около печки, говорит с кем-то, а большому играть, он же крепко выпимши был в тот раз. Только шар его и придись как раз против самой печки: тесненько там, да и любит он размахнуться.
Вот он, не видал, что ли, Нехлюдова, али нарочито, как размахнется в шара, да Нехлюдова в грудь турником ка-ак стукнет! Охнул даже сердечный. Так что ж? Нет того, чтоб извиниться грубый такой! пошел себе дальше, на него и не посмотрел; да еще бормочет: «Чего, говорит, тут суются? От этого шара не сделал. Разве нет места?»
Тот подошел к нему, побледнел весь, а говорит как ни в чем не был, учтиво так:
Вы бы прежде, сударь, должны извиниться: вы меня толкнули, говорит.
Не до извинений мне теперь: я бы, говорит, должен выиграть, а теперь, говорит, вот моего шара сделают.
Тот ему опять говорит:
Вы должны, говорит, извиниться.
Убирайтесь вы, говорит. Вот пристал! А сам все на своего шара смотрит.
Нехлюдов подошел к нему еще ближе да за руку его.
Вы невежа, говорит, милостивый государь!
Даром что тоненький, молоденький, как девушка красная, а какой задорный: глазенки горят, вот так съесть его хочет. Большой-то гость мужчина здоровый, высокий куда Нехлюдову!
Что-о? говорит, я невежа!
Да как закричит, да как замахнется на него. Тут подскочили, кто был, за руки их поймали обоих, растащили.
Тары да бары, Нехлюдов говорит:
Пусть он мне удовлетворенье даст, он меня оскорбил, дескать, то есть дуэль хотел с ним иметь. Известно, господа: уж у них такое заведение нельзя!.. ну, одно слово, господа!
Никакого, говорит, удовлетворения знать не хочу! Он мальчишка, больше ничего. Я его за уши выдеру.
Ежели вы, говорит, не хотите драться, так вы не благородный человек.
А сам чуть не плачет.
А ты, говорит, мальчишка: я от тебя ничем не обижусь.
Ну, развели их, как водится, по разным комнатам. Нехлюдов с князем дружны были.
Поди, говорит, ради бога, уговори его, чтобы он, то есть, на дуэль согласие сделал. Он, говорит, пьян был; может, он опомнится. Нельзя, говорит, этому так кончиться.
Пошел князь. Большой говорит:
Я, говорит, и на дуэли, и на войне дрался. Не стану, говорит, с мальчишкой драться. Не хочу, да и шабаш.
Что ж, поговорили, поговорили, да и замолчали; только гость большой перестал к нам ездить.
Насчет этого, то есть конфузу, какой петушок был, амбиционный был то есть Нехлюдов-то а уж что касается чего другого прочего, так вовсе не смыслил. Помню раз.
Кто у тебя здесь есть? говорит князь Нехлюдову-то.
Никого, говорит.
Как же, говорит, никого?
Зачем? говорит.
Как зачем?
Я, говорит, до сих пор так жил, так отчего же нельзя?
Как: так жил? Не может быть!
И заливается-хохочет, и усатый барин тоже хохочет. Совсем на смех подняли.
Так никогда? говорят.
Никогда.
Помирают со смеху. Я, известно, сейчас понял, что
они так над ним смеются. Смотрю: что, мол, будет из него?
Поедем, говорит князь, сейчас.
Нет, ни за что! говорит.
Ну, полно! Это смешно, говорит. Выпей для куражу, да и поедем.
Принес я им бутылку шампанского. Выпили, повезли молодчика.
Приехали часу в первом. Сели ужинать, и собралось их много, что ни есть самые лучшие господа: Атанов, князь Разин, граф Шустах, Мирцов. И все Нехлюдова поздравляют, смеются. Меня позвали. Вижу веселы порядочно.
Поздравляй, говорят, барина.
С чем? говорю.