Припоминая в спокойные минуты его отношения к ней, Ксения чувствовала, что это так и было, и что ничего и не могло быть другого у этого беспринципного скептика с развращенным умом О, она начинала теперь понимать его, когда уже было поздно Да, она прозрела: какой эгоизм и какая черствость у этого человека Никогда движения сердца Один рассудок, всегда рассудок, анализ и упрямая воля пробившегося ничтожества и безграничного честолюбца.
Когда отец сообщил Ксении, что Марк возвратил деньги, она нисколько этому не удивилась.
«Он слишком умен, чтоб делать маленькие подлости, и не даром
считает людей, рискующих положением из за денег, большими глупцами. И к чему ему эти деньги?» подумала Ксения.
А на развод он согласился? с любопытным нетерпением в голосе спросила она, обращаясь к адвокату.
И джентльмен присяжный поверенный, рассчитывая обрадовать эту изящную и хорошенькую блондинку, безукоризненно одетую и похожую на англичанку, и похвастать в то же время своим адвокатским уменьем обделывать скоро дела, проговорил, подвигая ей кресло:
В минуту все было кончено, Ксения Васильевна, в одну минуту Ни малейшего колебания И вину берет на себя
Но вместо выражения радости, Ксения мгновенно сделалась еще более серьезною Она как-то сморщилась, точно от боли и, пересиливая ее, торопливо проговорила:
И отлично Значит, скоро все устроится?..
Надеюсь, в четыре месяца
И никаких условий не предписывал, Ксюша! вставил отец.
Еще бы! усмехнулась Ксения.
А ведь мог бы, Ксения Васильевна! проговорил адвокат
Какие же?
Выговорить, например, отступного Без этого редки разводы, если у одной стороны есть состояние, Ксения Васильевна! засмеялся адвокат.
В ответ на эти слова, Ксения надменно вскинула головой, точно обиженная, что возможно было предположить, чтобы человек, бывший ее мужем, мог брать за согласие деньги Это уж было бы слишком мелко и позорно.
И, забывая, что сама, при расставании, сказала Марку, что ему за развод будет заплачено, Ксения довольно резко кинула адвокату:
Вы, значит, мало наблюдательны, если решались предлагать ему деньги
Боже сохрани, я не предлагал, Ксения Васильевна За кого вы меня принимаете? Я только слегка намекнул, Ксения Васильевна! виновато проговорил адвокат.
Он совсем был сбит с толку. Обыкновенно ведь жены при разводах приписывают своим мужьям всевозможные пороки и гнусности, какие только может себе представить воображение разгневанной женщины, а эта, напротив, защищает мужа, да и притом за такую, собственно говоря, обыкновенную вещь, как возможность вознаграждения И известие о том, что муж так скоро дал свое согласие на развод, не особенно, кажется, ее обрадовало «Уж не жалеет ли она о разводе? И из-за чего, собственно говоря, эти супруги разводятся?» подумал адвокат, не посвященный, к своему сожалению, ни в какие подробности. Ни отец, ни эта «корректная англичанка», как окрестил Ксению присяжный поверенный, ни тем более «диковинный супруг» не сообщили ему о причинах. Просто хотим развестись, и кончено.
А господин Уржумцев в качестве адвоката, да еще человека любящего, как он говорил, «изучать» человеческую породу, был любопытен и крайне интересовался во всяких делах интимной их стороной. Своим мягким и вкрадчивым голосом, добродушной, веселой улыбкой и всепрощающею терпимостью он умел так «заводить» своих клиентов «в интересах разъяснения дела», что они обыкновенно выкладывали ему свои души и, случалось, рассказывали про себя такие мерзости, что коробили, подчас, и «изучающего» адвоката, возмущая даже и его беспредельную терпимость.
Но в этом бракоразводном деле (десять тысяч при окончании дела миром и двадцать если придется судиться) он бродил в потемках, и все его попытки узнать, в чем тут «гвоздь», оставались тщетными. А главное и впереди не предстояло никакой возможности получить пикантные разъяснения. Развод становился до крайности прост.
Вот почему господин Уржумцев как-то особенно внимательно посматривал теперь на «англичанку» и решил, что было бы очень приятно познакомиться с ней поближе и «изучить» ее. И это казалось ему не особенно трудным в ее положении. «Она, в самом деле, не дурна, черт возьми!» подумал Уржумцев, имевший среди адвокатов репутацию неотразимого. По крайней мере, сам он часто говорил о своих победах.
Еще вопрос проговорила Ксения.
К вашим услугам
Господин Борщов ничего не говорил о детях?..
Он на них никакой претензии не имеет
Можно это оформить?
Возможно.
А о том, чтобы видеться с ними, он не говорил?
Ни слова
Благодарю вас, сказала Ксения и, протянув руку адвокату, вышла из кабинета.
«Он никогда меня не любил! Не любит и детей!» думала она и, чувствуя острую горечь нанесенного ей оскорбления, мрачная и озлобленная, заходила по своей комнате.
И не с кем было ей поговорить! Некому было излить своей глубокой обиды. Мать ничего не поймет. Брат и того менее, а угнетенного делами отца она не хочет огорчать
Когда через неделю из прежней квартиры были присланы все ее вещи и она стала их разбирать, ей на глаза попалась тетрадь, исписанная рукою Марка. Оказалось,