О, с какою тревогою нетерпения она ждала теперь ответа. Ей было жутко, словно человеку над пропастью, и она почему-то думала, что с этим ответом связана вся ее дальнейшая судьба.
Что ж он молчит!? Скорей, скорей скажи он два-три жданных слова, и она бросится к нему на шею, моля о прощении Ужели он их не скажет? Ужели Марк не тот, каким она его считает?
Ксения хотела прочесть ответ в его лице. Но сердце ее упало, и какое-то совсем новое чувство чувство недоверия, страха и разочарования в любимом человеке закрадывалось невольно в ее душу, до того холодно и жестко-спокойно было это свежее, румяное и красивое лицо.
В эти краткие мгновения Ксения вдруг вспомнила его мнения и взгляды, полные беспощадного скептицизма, его речи, холодные и бесстрастные, его честолюбие и неразборчивость средств, вспомнила, наконец, отношение к ней Одна физическая близость и никого духовного общения!.. Она почти его не видит, и всегда одна
Прежние чары словно бы исчезали. С глаз влюбленной женщины спадала пелена. Она начала прозревать, и мысль о том, что Марк никогда ее не любил и женился на ней ради богатства, воспользовавшись ее страстью к нему, словно молния, озарила ее голову и жестоко оскорбила в ней гордость женщины Ужели она ничего этого не понимала? Ужели страсть так ослепила ее?..
И в глазах Ксении блеснул злой огонек, и в голосе ее зазвучала раздражительная властная нотка, когда она воскликнула:
Что ж ты молчишь? Отвечай: одобряешь ли ты мое решение помочь отцу?
Разумеется, не одобряю! твердо проговорил Марк и слегка побледнел.
Еще секунду тому назад Ксения предчувствовала этот ответ. И все-таки он поразил ее, как нечто чудовищное. Она, казалось, не верила своим ушам и, изумленная, с широко открытыми глазами, смотрела на мужа.
А Марк между тем продолжал:
Присядем-ка лучше, Ксения, и поговорим спокойно
С этими словами он опустился в кресло. Села и Ксения, подавленная, ждавшая чего-то тяжелого и ужасного.
И, главное, не будем раздражаться, продолжал Марк, бросая взгляд на Ксению, раздражение только мешает зрело обсудить Я вижу: ты удивлена, но когда выслушаешь меня
Я слушаю, перебила Ксения.
Видишь ли. Ксения, я понимаю твой порыв спасти отца. Это совершенно естественный порыв и с известной точки зрения вполне великодушный и благородный
С известной точки зрения? А разве есть другая точка зрения?..
Конечно, есть, ты это сейчас поймешь В данном случае, возникает вопрос: можно ли миллионом, который ты дашь отцу, поправить его дела?.. Я имею некоторое понятие о делах Василия Захаровича и решительно говорю, что твои деньги его не спасут Он все-таки будет разорен и, следовательно, помощи ты ему, действительной помощи, никакой не окажешь, а разве только дашь ему маленькую отсрочку. Вместо того, чтобы объявить себя несостоятельным теперь, он сделается им через шесть месяцев или через год
Ты, значит, знал, что дела папы плохи?
Знал.
И потому недавно предлагал положить деньги вкладом в банк? спрашивала Ксения, по видимому, спокойно.
Да, я хотел спасти твои деньги. И, признаюсь, очень жалею, что опоздал Но я все-таки не теряю надежды убедить тебя не отдавать денег. Повторяю: отца ты не спасешь, а детей лишишь состояния Деньги твои уйдут неизвестно куда, вместо того, чтобы быть в руках у людей, которые умеют ими пользоваться Богатство сила и большая сила. За что же добровольно лишаться ее?.. Оно нужно и для детей, и для нас Оно понадобится и для твоего отца, если он разорится На что он потом будет жить?.. Ты видишь, я о нем же забочусь, Ксения, подумай об этом спокойно и позволь мне съездить к отцу и переговорить с ним Он наверное поймет меня И, наконец, можно устроить ему ссуду из казны, это будет гораздо лучше Быть может, ему дадут миллиона два и окажут действительную помощь и, таким образом, мы не лишимся состояния из-за ложно понятого чувства любви Ты согласна, Ксения, чтобы я переговорил с отцом? прибавил Марк мягким и нежным тоном.
Ксения не поднимала опущенной головы, и Марк уже думал, что его доводы
подействовали. Ведь, она так его любит, своего Марка, и не захочет идти против его желания.
Но когда, через несколько секунд, Ксения подняла голову, и Марк увидал лицо жены, он понял, что между ними теперь все кончено.
Перед ним была не прежняя влюбленная, покорная его воле женщина, а совсем другая словно чужая.
Бледная, как сама смерть, с надменно приподнятою головой и страдальческим лицом, она смотрела на Марка с каким-то спокойным и холодным вниманием, точно разглядывая нечто любопытное и вместе с тем чудовищное, и презрительная, уничтожающая улыбка стояла в ее прищуренных глазах и нервно подергивала ее губы.
И Марк не опустил перед ней глаз и вызывающе, смотрел на жену, которую в это время ненавидел за то, что она разгадала его, своего бывшего идола, и глядит на него с таким презрением.
Несколько секунд прошло в жутком молчании.
И, наконец, Ксения проговорила тихо, с отчетливою медленностью:
Папа был прав, сомневаясь в вашем согласии А я я только теперь узнала, какой вы подлец Видно, купеческая порода в вас сказалась!