Тетечка! Вот так суприз! Куда вы это? вопил холерный студент.
Он оттер плечом Платонова и, напирая на растерянную даму, чмокнул ее в щеку.
Это разрешите познакомить с выражением безнадежного отчаяния залепетала та, это племянник мужа. Вася Окулов.
Да мы уже отлично знакомы, добродушно веселился студент. А вы знаете, тетечка, вы в деревне здорово разжирели! Ей-богу! Бока какие! Прямо постамент!
Ах, оставьте! чуть не плача, лепетала Вера Петровна.
А я и не знал, что вы знакомы! продолжал веселиться студент. А может быть, вы нарочно и встретились? Рандеву? Ха-ха-ха! Идемте, тетечка, я покажу вам вашу каюту. До свиданья, мосье Платонов. Обедать будем вместе?
Он весь вечер так и не отставал ни на шаг от несчастной Веры Петровны. Только за обедом пришла ему блестящая мысль пойти самому в буфет распечь за теплую водку. Этих нескольких минут едва хватило, чтобы выразить отчаяние, и любовь, и надежду, что, может быть, ночью негодяй угомонится.
Когда все заснут, приходите на палубу, к трубе, я буду ждать, шепнул Платонов.
Только, ради бога, осторожней! Он может насплетничать мужу.
Вечер вышел очень нудный. Вера Петровна нервничала. Платонов злился, и оба все время в разговоре старались дать понять студенту, что встретились совершенно случайно и очень этому обстоятельству удивляются.
Студент веселился, пел идиотские куплеты и чувствовал себя душой общества.
Ну, а теперь спать, спать, спать! распорядился он. Завтра вам рано вставать, ни к чему утомляться. Я за вас перед дядечкой отвечаю.
Вера Петровна многозначительно пожала руку Платонова и ушла в сопровождении племянничка.
Легкая тень скользнула около перил. Тихий голосок окликнул. Платонов быстро отвернулся и зашагал в свою каюту.
«Теперь еще эта привяжется», подумал он про маленькую капитаншу.
Выждав полчаса, он тихонько вышел на палубу и направился к трубе.
Вы?
Я!
Она уже ждала его, похорошевшая в туманном сумраке, закутанная в длинную темную вуаль.
Вера Петровна! Дорогая! Какой ужас!
Это ужасно! Это ужасно! зашептала она. Столько труда было уговорить мужа. Он не хотел, чтобы я ехала одна к Северяковым, ревнует к Мишке. Хотел ехать в июне, я притворилась больной Вообще, так все было трудно, такая пытка
Слушайте, Вера, дорогая! Пойдем ко мне! У меня, право, безопаснее. Мы посидим тихо-тихо, не зажигая огня. Я только поцелую милые глазки, только послушаю ваш голос. Ведь я его столько месяцев слышал только во сне. Ваш голос! Разве можно его забыть! Вера! Скажи мне что-нибудь!
Э-те-те-те! вдруг запел над ними хрипловатый
у Платонова началась сложная, с разными неприятными историями в деловых отношениях. Работать приходилось много, и работа была нервная, беспокойная и ответственная.
И вот, как-то ожидая важного визита, сидел он у себя в кабинете. Зазвонил телефон.
Кто говорит?
Это я! радостно отвечал женский голос Я! Я!
Кто «я»? раздраженно спросил Платонов. Простите, я очень занят.
Да я! Это я! снова ответил голос и прибавил, точно удивленно: Разве вы не узнаете? Это я.
Ах, сударыня, с досадой сказал Платонов. Уверяю вас, что у меня сейчас абсолютно нет времени заниматься загадками. Я очень занят. Будьте любезны говорить прямо.
Значит, вы не узнали моего голоса? с отчаянием ответила собеседница.
А! догадался Платонов. Ну как же, конечно, узнал. Разве я могу не узнать ваш милый голосок, Вера Петровна!
Молчание. И потом тихо и грустно-грустно:
Вера Петровна? Вот как Если так, то ничего Мне ничего не нужно
И вдруг он вспомнил:
Да ведь это маленькая! Маленькая на Волге! Господи, что же это я наделал! Так обидеть маленькую!
Я узнал! Я узнал! кричал он в трубку, сам удивляясь и радости своей, и отчаянию. Ради бога! Ради бога! Ведь я же узнал!
Но уже никто не отзывался.
Весна весны
Началось так: тетя Женя задремала. Лиза достала книгу стихотворения Алексея Толстого и стала читать. Стихи Ал. Толстого она давно знала наизусть, но держать в руках эту книгу было само по себе очень приятно: зеленая с золотом, а на внутренней стороне переплета наклеена бумажка ведомства Императрицы Марии, свидетельствующая, что «книга сия дана ученице второго класса Елизавете Ермаковой в награду за хорошее поведение и отличные успехи».
Лиза раскрывала наугад страницы и читала.
А против нее сидел чернобородый господин, «старый, наверное лет сорока», и внимательно ее рассматривал.
Заметив это, Лиза смутилась, заправила волосы за уши. А господин стал смотреть на ноги. Тут уж наверное все обстояло благополучно башмаки были новые. Чего же он смотрит?
Господин опять перевел глаза на ее лицо, чуть-чуть улыбнулся, покосился на тетю Женю, снова улыбнулся и шепнул:
Какая прелесть!
Тут Лиза поняла: он влюбился.
И сейчас же инстинкт, заложенный в каждом женском естестве, даже в таком, пятнадцатилетнем, потребовал: «Влюблен доканать его окончательно!»
И, скромно опустив глаза, Лиза развернула книгу так, чтобы он мог видеть похвальный лист. Пусть поймет, с кем имеет дело.
Подняла глаза: а он даже и не смотрит. Не понимает, очевидно, что это за лист наклеен.
Повернула книгу совсем боком. Будто рассматривает корешок. Теперь уж и дурак сообразит, что недаром здесь казенная печать и всякие подписи