«Видно письмо еще не дошло по адресу!» подумал он и стал наводить лорнет на другие ложи; в них узнавал он множество бальных знакомых, с которыми иногда кланялся, иногда нет; смотря по тому, замечали его или нет .
Загремела увертюра; все было полно, одна ложа рядом с ложей Негуровых оставалась пуста и часто привлекала любопытные взоры Печорина .
Занавес взвился, и в эту минуту застучали стулья в пустой ложе; Печорин поднял голову, но он мог видеть только пунцовый берет и круглую белую божественную ручку с божественным лорнетом, небрежно упавшую на малиновый бархат ложи; несколько раз он пробовал следить за движениями неизвестной, чтобы разглядеть хоть глаз, хоть щечку; напрасно, раз он так закинул голову назад, что мог бы видеть лоб и глаза... но как назло ему огромная двойная трубка закрыла всю верхнюю часть ее лица. У него заболела шея, он рассердился и дал себе слово не смотреть больше на эту проклятую ложу».
Как уже говорилось, в альбоме Николая Поливанова названо лишь несколько зрителей:
Гедеонов, Клейнмихель, Траскин, Эссен... Можно ли опознать остальных, тех, кто заполняет три ряда кресел и семь лож левой стороны? Вероятно, можно, но это дело будущего. Пока же хочу отметить несомненное сходство рыжеволосого старичка в очках, приложившего ладонь к уху (третий ряд, третье кресло справа от прохода) с персонажем лермонтовского рисунка «Адоратор» (поклонник. фр.) . Сопоставление вполне правомерно: Лермонтов изобразил одного из своих петербургских знакомых в тот же период, к которому относится поливановская акварель. Кто он? Обоснованного ответа пока нет.
Итак, мы видим знакомых Лермонтова в зрительном зале. Мы пытаемся угадать их и среди действующих лиц на сцене. Однако те немногие имена актеров, что известны нам в качестве знакомых поэта, ни в коей мере не исчерпывают истинный круг его связей. Биография Лермонтова изобилует пробелами, которые еще предстоит заполнить. «Почтенные читатели, вы все видели сто раз Фенеллу», эта фраза из «Княгини Лиговской» сказана завсегдатаем оперы и балета, досконально знающим театральный мир. И мы можем без всяких колебаний заключить: акварель, которую выполнил Поливанов, следует рассматривать в самой тесной связи с биографией его великого друга.
«ПАГАНИНИ ВИОЛОНЧЕЛИ»
На сцене виолончелист: смычок касается струн, грудь горделиво выпячена, голова устремлена влево и чуть ввысь. Поодаль за роялем долговязая, сутулая и неуклюжая фигура. В первом ряду умиленные слушательницы.
Карандашный шарж имеет авторское пояснение: «Серве в Симбирске. Черников аккомпанирует. 1847 год» .
Материалы о старом Симбирске позволяли предположить, что аккомпаниатор это В. Черников, который опубликовал «Письмо к редактору» с полемикой об итальянской опере . Василий Васильевич Черников коллежский секретарь, служивший в Елизаветинском училище . А затем обнаружилась и газетная статья о концерте в Симбирском благородном собрании. Среди участников, «известных в обществе музыкальными талантами», назван и В. В. Черников. Он выступил в составе виолончельного квартета, а затем аккомпанировал на фортепьяно другому любителю, исполнившему фантазию Серве для виолончели на мотивы оперы «Севильский цирюльник». «Мы были погружены в наслаждение, слушая артистическую игру, пишет автор статьи. Рукоплескания и вызов были непритворным доказательством восторга слушателей, которыми были полны зала и хоры» .
С личностью пианиста на рисунке мы разобрались. Теперь подробнее о главном персонаже.
Адриен Франсуа Серве (18071866) знаменитый бельгийский виртуоз романтического направления, его называли «Паганини виолончели». 4 марта 1839 года он дал первый публичный концерт в Петербурге. Прием был восторженным.
«Метода господина Серве представляет много нового и неожиданного; под его смычком виолончель потеряла тот степенный, важный, спокойный и, сказать правду, немножко монотонный характер... последовала за веком и приняла характер страстный и бурный», откликнулся писатель и композитор В. Ф. Одоевский .
«Нет ни одного качества, которым бы не обладал этот несравненный артист. Звук полный, сильный, который льется прямо в душу, пение выразительное, со всеми возможными оттенками, которые обличают вдохновение... Что касается до трудностей игры, то признаемся, что мы никогда ничего подобного не слыхивали и даже думали, что подобное совершенство выходит за пределы возможного и существует только в мечтах воображения». писал музыкальный критик Н. Б. Голицын, сам отличный виолончелист .
Гастроли продолжались до 1840 года. Из газет узнаем, что 4 января он выступил очередной раз перед петербургской публикой, март начало апреля посвятил Москве и лишь затем вернулся на родину.
Впоследствии на протяжении четверти века он неоднократно бывал в России, и не только в столицах,