Сюда, в Никольское-Тимонино в 1857 году приглашал М. С. Щепкин и Тараса Григорьевича Шевченко, который только что вернулся из долгой ссылки. Друзьям, правда, удалось встретиться короткое время спустя в Нижнем Новгороде, а затем и в Москве.
Усадьбы этой давно уже нет. Но в альбоме Александры Александровны Щепкиной праправнучки и по семейной традиции также актрисы бережно сохраняются фотографии прошлого века: особняк с мезонином, флигель поодаль, чаепитие на террасе, легкая коляска у ворот, шпиль сельской колокольни в конце аллеи, водяная мельница на пруду, лодки, отражающиеся в спокойных водах Клязьмы...
Ну а другое поместье что стало с ним?
В 1844 году купец Шишов приобрел соседнюю пустошь Мунину и построил там ткацкую фабрику. Ее стали называть Монинской. В 1882 году в собственность зятя его Белова перешла та половина села Никольского-Тимонина, где жила некогда Н. Ф. Иванова. На месте покоев, описанных Долгоруковым и Лермонтовым, фабрикант построил затейливый деревянный дом «в швейцарском стиле» («Теремок» окрестили его местные жители). Чуть поодаль встали корпуса еще одной мануфактуры тимонинской.
После революции на базе обеих фабрик возник Монинский камвольный комбинат, огромное предприятие, сердце современного города Лосино-Петровского. Город растет. Двенадцатиэтажные башни выстраиваются вдоль
Клязьмы, вытесняя в небытие деревенские срубы.
На месте усадьбы Валуевых городской парк культуры и отдыха. В бывшем доме Белова общежитие молодых строителей. В 1974 году из котлована вблизи «Теремка» экскаватор поднял на поверхность... глиняную кубышку. В ней оказались биржевые бумаги и тысячные кипы ассигнаций, припрятанные фабрикантом «до лучших времен». Находка украшает витрину местного краеведческого музея.
Что касается поливановской деревни (ныне Малые Петрищи), то хотя и там усадебные постройки исчезли, но сохранился пруд, изображенный на рисунках Лермонтова, а также старинный парк с липовыми аллеями.
ВЛЮБЛЕННАЯ БАЯДЕРКА
Перед сценой оркестр с капельмейстером, три ряда зрителей; по бокам четыре яруса лож.
Мы знакомимся еще с одной примечательной акварелью Николая Поливанова из музейных фондов. В самом низу листа надпись: «Стрельна. 29 октября 1837 года. Баядерка» .
В Стрельне, дворцовом пригороде Петербурга, размещалась штаб-квартира лейб-гвардии Уланского полка, где Поливанов служил. Следовательно, надпись обозначает время и место работы над акварелью.
Теперь о самом спектакле. В основу оперы-балета «Влюбленная баядерка» (музыка Д.-Ф. Обера, либретто Э. Скриба) легла баллада Гете по мотивам индусских легенд. «Обер написал музыку комическую, легонькую, которая слушается с удовольствием, откликнулся петербургский рецензент. Мы в Индии, в Кашемире, в городе чудес, шалей и баядерок, на площади перед дворцом судьи Олифура. Почтенный судья гораздо больше заботится о своем обеде, нежели о несчастных просителях, которые толпятся у дверей с самого утра. Наконец, он выходит, в толпе рабов и свиты толстый, румяный, весь в золоте. Просители поют ему о своих делах, а судья поет им о своем обеде. Одна из танцующих баядерок, веселая, резвая, легкая Золое прельщает судью. Первый акт оканчивается великолепной процессией: Золое сажают на носилки и уносят при звуках живого, бойкого, веселого, блистательного марша» .
Актеры и зрители
Олифур Осип Афанасьевич Петров, легендарный бас, первый исполнитель партий Руслана и Сусанина в операх Глинки.
Баядерка Золое французская балерина Луиза Круазет, в течение целого десятилетия исполнявшая главные роли на петербургских подмостках. Кстати, прекрасный профильный портрет ее имеется на картине Г. Чернецова «Парад на Царицыном лугу»: она стоит неподалеку от Крылова и Пушкина и смотрит в их сторону.
За дирижерским пультом Катерино Альбертович Кавос, «директор музыки» столичных театров, плодовитый композитор и талантливый педагог (О. Петров один из любимых его учеников). Как известно, Кавос помог Глинке поставить «Ивана Сусанина», вопреки сопротивлению дирекции и в ущерб собственным интересам: еще в 1815 году он сочинил одноименную оперу, которая прочно держалась в репертуаре. Советское музыковедение называет Кавоса «наиболее крупным деятелем подготовительного периода русской классической музыки, который способствовал приближению расцвета русской оперы и балета» .
Следует заметить, что Лермонтову музыка Кавоса была знакома с детства. «Я был в театре, где видел оперу «Невидимку», ту самую, что я видел в Москве 8 лет назад, читаем в письме тринадцатилетнего поэта. Мы сами делаем театр, который довольно хорошо выходит, и будут восковые фигуры играть» . Здесь упоминается опера Кавоса «Князь-невидимка, или Личардо-Волшебник», поставленная впервые в 1805 году и продержавшаяся в репертуаре до 1827-го.
Существует лишь два прижизненных портрета капельмейстера. На поливановской акварели перед нами третий, причем в оригинальном ракурсе: со спины и вполоборота, как он был виден зрителю.
Справа от сцены в собственной ложе А. М. Гедеонов, директор императорских театров. Невежественный, но вместе с тем изворотливый, цепкий и спесивый