Когда Виола повторно коснулась круга, снимая греющие чары, комната уже наполнилась не только запахом еды, но и всевозможными хозяйственными пустячками, разнящими добрый дом от гостиницы. Лавки козыряли вышитыми накидками, кружевные салфетки важно свисли с подоконника, а половички, наконец, залегли на стражу чистоты. Оставляя в сенях шубку, девица убедилась в наличии там веничка для отрясания снега с обуви.
Себастьян сидел на полу умывальни и общался с бочкою. Сказанное шепотом навеки осталось между ними двоими, но, видимо, он был галантным и чутким кавалером, потому что с тех пор внутри бочки потеплело.
Магический код подогрева стал его невольным коньком и требовал только внимательности. Необходимо было тщательно обозначить ветви алгоритма
если бочка пуста
если в бочке вода
а также лимитировать цикл подогрева в зависимости от уровня наполнения.
Выбор желаемой температуры базовая модель не предусматривала.
Разумеется, случай, если в бочке не-вода, обрабатывался как исключение и прерывал исполнение магокода.
Примерно поэтому артефакторика редко становилась любимым предметом чародеев, грезящих об огненных шарах по мановению руки. Одноразовая магия была куда эффектнее, доходнее и не требовала содержания армии проверяльщиков.
Скромный ужин состоялся по возвращении возницы, всячески нахвалившего изменения в доме. Зорким глазом он подмечал, в самом ли деле господские отпрыски заняли достойные палаты.
Что же, Виола Базилевна, светелка ваша хороша?
В верхней комнате чисто, стены беленые, кровать у теплой трубы, перина сухая, обстоятельно отчиталась девушка, так и передайте матушке.
Добро! Себастьян Базилевич тоже себе угол определили?
Юноша махнул на дверь под галереей:
Там обустрою и спальню, и кабинет, а здесь, в основной зале, будем людей принимать.
Дядька с уважением посмотрел на "залу", отметив прочный стол и лавки, ладный самовар и огромную печь с изразцами по низу. Пожалуй, людей принять не стыдно. Умывальня со всеми удобствами, впрочем, произвела на него впечатление пущее, она тоже в рапорт будет непременно включена. Диво только, что городские без двора ютятся, но да с водопроводом и без лошадей, надо думать, и это можно.
Завершив отчет и трапезу, Виола сполоснула в тазу посуду и с важностью хозяйки постелила провожатому тут же, на жаркой печи. Он заранее попрощался, постановив себе отбыть ранним утром, не тревожа "ребятню".
Девица еще немного походила по дому, поглаживая стены и мебель, но затем рассудила, что следует лечь пораньше, дабы завтрашний день провести с присущей столичному дельцу производительностью. Вымылась с дороги из теплой бочки, заправила постель домашним бельем, упрятала туда разделочную доску в качестве грелки, сама забралась под два одеяла и торжественно закрыла глаза.
Наивная простота! Всякий знает, что лечь пораньше вернейший способ несколько часов проворочаться. Виола задремала только когда мысли о предстоящем успехе нестройным хором отправились по пятому кругу.
Впрочем, энтузиазм и молодость все равно растолкали ее вместе с поздним зимним рассветом.
Первая задача для новых свершений правильно одеться. К этому премудрая девица подготовилась также заблаговременно. По первом приезде в город она сделала множество нечитабельных пометок, касаемых трендов столичной моды, а домой вернулась с ворохом идей и тканей. Рукоделие было ей, как всякой барышне, не чуждо, но книги
уже втолковали силу делегирования. В Улитки были созваны чуть не все молодые селянки, а скромность оплаты Виола восполнила мотивирующим словом. Живописав редкостный шанс поработать с новейшими материалами и подкрепив выгоду обещанием чая с имбирным печеньем, она предложила к реализации три выходных платья. Памятуя также, что люди охотнее трудятся над прожектами, в обсуждении которых приняли деятельное участие, Виола позволила своим мастерицам вдоволь покритиковать городскую моду, обнаружить в ней интересные ходы для творческого переосмысления и почти без правок приняла предложенный ими крой и узор. Четыре седмицы посиделок оказались необычайно шумны и плодотворны, девицы отпускали барышню в город с великой неохотой.
Сегодня Виола избрала верхнее платье цвета моря с крупной рябиновой вышивкой по краю орнамент воплощался ею лично.
Волосы сухо искрили и рвались куда-то к потолку, но девица усмирила их в длинную темную косу. Последним доспехом вздела рыжую вязаную шаль и помахала руками, убеждаясь в крепости булавок на плечах.
Сочетание строгости и жизнелюбивых акцентов было именно тем, что Виола давно задумала.
Держись, Итирсис, иду на вы! рыцарски упредила она столицу, спускаясь в залу с доской под мышкой.
Возницы уже не было, следов пробуждения брата-полуночника тоже не наблюдалось. Утро в новом городе принадлежало ей одной и пшеничным тостам, которые были поджарены тут же на чудо-доске. Хрустеть ими хотелось по домашнему, с молоком и джемом, но цепочка поставок еще не была налажена. По правде говоря, на этих трех кусочках домашнее снабжение завершилось, остальное было уничтожено еще в пути. Дожевав один тост, Виола посмотрела на дверь спальни Себастьяна и со вздохом убрала руку от тарелки, оставляя ему два. Жертва тотчас вознаградилась находкой вчерашнего пряника, скудно подкрепившись которым, девица выступила наружу.