Очевидно, что причины возникновения сионистского движения следует искать в комплексе социально-экономических и политических факторов мирового развития в эпоху перерастания капитализма в империализм и тех последствиях, которые они имели для еврейских общин. Далеко не последнюю роль в возникновении сионизма играли империалистические государства, стремившиеся утвердиться на Ближнем Востоке, в этом стратегически важном районе на стыке трех континентов. Использовать колонизационные амбиции сионистов для удовлетворения своих собственных имперских притязаний таковы были планы правящих кругов Англии, Франции, Германии6. Особую активность в попытках поставить сионизм на службу своим интересам проявляла Великобритания. Не случайно сионистский лидер М. Нордау отмечал, что сионизму оставалось только появиться, иначе Англии «пришлось бы его выдумать»7. Сионизм возник не как народное движение, а как капиталистическое предприятие, связанное тесными узами с империалистическими кругами, что особенно наглядно проявилось в деятельности международного акционерного общества Еврейского колониального треста, возникшего в 1902 году, пайщиками которого выступали капиталисты и биржевики многих стран. Сионизм, который должен был стать, если послушать сионистских заправил, «освободительным движением», с первых шагов своего существования превратился в инструмент империалистического порабощения арабского Востока. Сионисты хорошо осознавали, какую роль они играют в планах империалистических покровителей. Один из лидеров сионистской партии МАПАИ Э. Либенстейн писал еще в 1934 году: «Англия нуждается в евреях (читай: сионистах. Авт.) для того, чтобы не дать усилиться арабам и иметь дополнительную защиту
против арабского движения, которое ставит своей целью освобождение объединенного арабского Ближнего Востока от английского господства»8. Менялись времена, менялись покровители. Неизменной оставалась постыдная роль врага национально-освободительного движения народов Ближнего Востока.
Сионизм был продуктом капиталистического развития вообще и еврейских общин в частности. Французская революция конца XVIII века способствовала бурному развитию капиталистических отношений. Одновременно она нанесла мощный удар по замкнутому, затхлому миру еврейских гетто, культивируемому в течение веков еврейской верхушкой. «Во всей Европе, писал В. И. Ленин, паденье средневековья и развитие политической свободы шло рука об руку с политической эмансипацией евреев, переходом их от жаргона к языку того народа, среди которого они живут, и вообще несомненным прогрессом их ассимиляции с окружающим населением»9. Именно эмансипация евреев и их ассимиляция с окружающим населением рассматривались сионистами в качестве своего главного врага. Как отмечает современный сионистский деятель Г. Фишман, сионизм был «реакцией на эмансипацию, которая дала права евреям как индивидам, а не как народу»10. При чем же здесь антисемитизм, который сионисты любят выставлять главной причиной возникновения сионизма? Кстати, не кто иной, как один из «столпов» сионизма, первый президент Израиля X. Вейцман без обиняков признал: «Мы никогда не строили наше сионистское движение на страданиях нашего народа Эти страдания никогда не были причиной сионизма»11. В это же время в среде еврейского населения Восточной Европы возникает просветительное движение буржуазно-либерального направления каскада. Оно ставило своей задачей положить конец изоляции еврейских общин от культуры европейских народов, ввести светское образование, искоренить обычаи и традиции гетто. Хаскала выражала интересы поднимающейся еврейской буржуазии, осуществлявшей свои операции на национальном и международном рынках. Этому классу был присущ неизбежный дуализм: он был прогрессивным в сравнении с феодальными сословиями и в то же время непримиримо враждебен рабочему классу и демократическим силам среди евреев и неевреев. Для буржуазии еврейского происхождения хаскала была инструментом, при помощи которого она надеялась укрепить свои позиции в конкурентной борьбе с капиталистами иной национальности. Однако это прежде всего относилось к представителям крупной буржуазии, которой не составляло особого труда преодолеть противоречие между «политической властью еврея на практике и его политическими правами»12. Что же касается средней и мелкой буржуазии, то для нее этот путь был закрыт. Именно эта часть еврейских буржуа и их агентов «просветителей» обращает свои взоры к сионизму.
Глубокий кризис ко времени появления сионизма переживал иудаизм одна из главных опор еврейских торговцев, банкиров и фабрикантов, столетиями верой и правдой служившая еврейской верхушке. В век несомненного прогресса научных знаний все очевиднее становились архаичность и косность ветхозаветных догм и предписаний Талмуда. Это нашло свое выражение в попытках определенных кругов в иудаизме приспособиться к новым условиям. Появляется реформистское течение. В синагогах реформистского толка богослужение проводилось уже не на иврите, а на языке страны проживания. Из всех молитв удаляется упоминание о Сионе и больше не говорится о возвращении в Палестину.