Сакура мысленно ушла от происходящего, отключая мысли и сосредотачиваясь на других вещах: прокручивала в голове предстоящую речь для конференции, представляла слайды презентации. Она умело абстрагировалась от того, что её тело сдавили сильные и небрежные руки. Сакура упростила ему задачу тем, что сама развела ноги в стороны и придвинулась ближе. Чем меньше сопротивления, тем быстрее всё прекратится это была её внутренняя установка. Она молча стерпела обжигающую сухость и дискомфорт от проникновения, которое никогда не казалось ей приятным. Закрыла глаза и тихо выдохнула. Это всегда было испытанием, иного опыта она не знала.
Саске, будучи слишком пьяным и неуклюжим, потерял контроль над телом и всей тяжестью обрушился на неё сверху. Его вес вдавил её в матрас, затруднив дыхание до такой степени, что на мгновение в голове вспыхнула мысль ударить его, оттолкнуть, сбросить с себя. Но едва она об этом подумала, всё закончилось.
Глава 3: Гений
Её желудок сжался, проделывая тройное сальто, когда Сакура подумала о свободе, которая могла бы на неё свалиться, если бы Саске тоже ушёл из жизни. Ей стало дурно, к горлу подступила тошнота, и только очередная затяжка помогла успокоиться. Должно быть, она сошла с ума, если думает о подобном. Её мысли метались из крайности в крайность: от ненависти к сочувствию. Большую часть времени она ненавидела Саске просто за то, что он существует, но бывали периоды,
когда она испытывала сожаление. В такие моменты она ненавидела уже себя. В её сердце не должно быть места сочувствию не в том случае, когда её силой вынудили выйти замуж. И уж тем более не в том случае, когда Саске из раза в раз заявлял на неё свои права как на собственность. Она чувствовала себя вещью, чужим имуществом, но когда вспоминала, что к Саске относились точно так же, в ней пробуждался стокгольмский синдром. Сакура думала о том, что Саске, по сути, не делал ей ничего плохого. Он не причинял ей вреда, не был жесток, никогда не поднимал руку. Она не нуждалась ни в деньгах, ни в работе, ей до конца жизни не грозила нищета. Будь у неё ребёнок, тот точно так же ни в чём бы не нуждался. Однако чем больше времени она проводила с Саске, тем сильнее её разум сопротивлялся его компании. Даже сейчас, находясь с ним в одном номере, Сакуре хотелось сбежать отсюда. Она была уверена: Саске тоже хотел бы сбежать от самого себя, уйти подальше от собственных мыслей. И он уходил к Сакуре. Но кроме неё существовали и другие женщины, и Сакура это понимала. Она не понимала другого: зная придирчивость и статусность Саске, он мог заполучить любую, даже самую красивую женщину к своим ногам, но он всё равно продолжал возвращаться к ней. Было ли дело в наследнике, которого он так хотел заполучить, или здесь имело место что-то большее, она не знала, но чувствовать себя потенциальным инкубатором ей не хотелось.
О чём же ты думаешь? прошептала она, не сводя глаз со спящего мужа.
Саске обладал поистине магнетической красотой, которую и слепой бы разглядел, потому что его шарм проявлялся не только во внешности: голос, движения, мимика, даже его молчание могло казаться прекрасным. Он был одним из тех, в кого слишком легко влюбиться. Сакура вгляделась в его расслабленное выражение, точёные черты лица, выраженные скулы. Его ровный тон кожи выглядел в разы лучше, чем её, когда она прибегала к тональному крему и пудре. Длинные чёрные ресницы также завораживали. Казалось, его поразительная внешняя оболочка была полной противоположностью внутреннему состоянию. Совсем неудивительно, что она влюбилась в него в школе и грезила о нём долгие годы. Удивительно, как быстро она убила в себе это чувство, оказавшись с ним под одной крышей.
Сможет ли он вообще когда-нибудь жить нормальной жизнью? Сакура сомневалась. Она не представляла, что должно произойти, чтобы вытащить его из этой беспросветной тьмы. Он слишком глубоко завяз. И она вместе с ним. Она стала ужасным человеком таким, которым, как она считала, никогда не будет. Теперь же, наблюдая за мужем, Сакура считала себя ещё большей сволочью, чем он сам. Она прогнулась под обстоятельства, изменила своему характеру. Сакура уже ничем от него не отличалась, но, несмотря на это, продолжала осуждать и винить Саске во всех своих бедах. Он вступился за неё, сохранил ей жизнь, когда Фукагу хотел устранить её, но он же обрёк её и на эти страдания. Нет, ему не было оправдания. Саске прекрасно знал, чем всё закончится уже тогда, когда предложил работать на его семью.
Только сейчас Сакура задумалась о своём выборе. А был ли он вообще? Да, ей нужны были деньги, но если бы она отказалась, приняли бы они этот отказ? Теперь уже она не была так уверена.
Просунув израненные ноги в тапочки, Сакура поморщилась от уже привычной боли и поднялась с кресла. Ну и что ей было делать? Ждать, пока он проспится? Имела ли она право покинуть номер? Или ей так и придётся сидеть в ожидании неизвестности?
Сакура заковыляла к мини-холодильнику и достала оттуда остатки утреннего чизкейка, в другую руку взяла банку колы без сахара. Снова поморщилась от пульсирующей болью в ступнях и направилась к балкону. Откинув плотную штору в сторону, поморщилась от яркого света.