Никто не говорил, потому что тех, кто видел сожрали, а кто всё-таки видел видел издалека. Стой тут.
Флаэрти взял чайник, скрылся за перегородкой. Аккуратно наполнил его водой из пластиковой канистры. При таком богатстве у него не было проблем с питьевой водой, он мог даже позволить себе пить чай, если хотелось.
Пешком никуда не дойдёшь, сказал Флаэрти, возвращаясь и ставя чайник на плитку. Ближайший город в ста километрах, остальные дальше. Ночью тебя просто сожрут.
А у тебя есть машина? спросил Эйра.
И не одна, с чувством превосходства сказал Флаэрти.
Песочная саранча исправно снабжала его чужими машинами. Выжирая людей, как мякоть из ореха, они оставляли кузов лишь слегка погрызенным. Флаэрти подбирал машины, буксировал до баржи и загонял в кормовой отсек, самый близкий к поверхности. Там потрошил их, собирал одну из двух-трёх. Потом продавал, оттащив на буксире. Много за них не давали, брошенных машин было навалом на всех дорогах. Но однажды он удачно выменял Додж на книгу про сопляка, которому по случайному везению достался морской корабль по имени «Пилигрим».
Отвези меня на Ньюфаундленд, внезапно предложил Эйра. Я заплачу.
Чем? с интересом спросил Флаэрти, ощупывая взглядом его фигуру. У тебя пулемёт в штанах?.. Я бы взял.
Эйра отогнул полу шинели. К ней был пристёгнут ремнями длинный плоский футляр с армейской маркировкой.
Ого, сказал Флаэрти.
Эйра отстегнул пряжки, положил футляр на стол. Отщёлкнул замки и поднял крышку. Флаэрти уже знал, что там увидит, и приблизился, едва сдерживаясь, чтобы не вытягивать шею от любопытства.
Внутри лежала почти новая, ухоженная снайперская винтовка ХМ2035.
Где взял?.. жадно спросил Флаэрти.
Моя, коротко ответил Эйра. Будет твоя, если отвезёшь на Ньюфаундленд.
Такая игрушка стоила целое состояние. Дороже, чем вся баржа с керосином. Флаэрти вынул ствол из футляра, взвесил на руках. Лёгкая неудивительно, что Эйра таскал её, не напрягаясь. Вот только с рук такую не купишь. Флаэрти посмотрел на парня.
Твоя? Ты ещё скажешь купил?..
Украл, тот не стал врать.
Сними-ка платок, велел Флаэрти.
Зачем?.. угрюмо спросил Эйра.
Снимай.
Не хочу.
Что у тебя там, ожог на всю морду?.. Не стесняйся, хочу знать, с кем разговариваю.
Парень с закрытым лицом и армейской винтовкой. Да у него секретов должно быть побольше, чем у Флаэрти. Даже завидно стало. И любопытство проснулось, настоящее, живое: что за парень? Куда и откуда?..
Эйра отступил на шаг с каким-то странным вздохом, потянул платок вниз, обнажая кожу. Она оказалась чистой ни шрамов, ни ожогов. На широкой квадратной челюсти темнела короткая щетина, становясь реже только вокруг крупных, словно лазером вычерченных губ. Губы сложились в усмешку, Эйра подцепил очки и сдвинул их на лоб. Глаза оказались тёмные, с длинными ресницами, молодые. Ему вообще на вид было лет двадцать пять, не больше.
Он стоял, смотрел с мрачным вызовом: любуйся, мол. Флаэрти округлил губы, чтобы присвистнуть, но загляделся и забыл, что хотел. Эйра оказался вдруг так хорош, что Флаэрти рядом с ним сам себе показался старым и потасканным. И сразу стало понятно, почему Эйра прятал лицо. Такое лицо. В условиях дефицита женщин любая мало-мальски симпатичная рожа сулила её обладателю большие проблемы или здорово облегчала жизнь, если обладатель симпатичной рожи желал пользоваться выгодами своего положения.
Устраивает? спросил Эйра.
Чего?.. хрипло переспросил Флаэрти, сухо облизнувшись.
Устраивает? громче повторил Эйра и кивнул на винтовку. Отвезёшь?..
Он явно понимал, какое действие оказывает на людей. В движении его лицо завораживало ещё сильнее. Флаэрти моргнул, прогоняя оцепенение, глянул на винтовку в руках.
Отсюда, хрипло начал он, кашлянул, заговорил нормально: Отсюда до Ньюфаундленда шестьсот километров. Через пустыню не проберёшься, только в обход, по суше. Через Принс и Кейп-Бертон.
Мне всё равно, Эйра пожал плечами, опустил глаза. У него на скулах проступил лёгкий румянец.
На плитке зашумел чайник, звеня крышкой. Флаэрти уложил винтовку обратно в футляр, снял чайник, поставил на стол. Эйра проследил за ним, ничего не сказав.
Так, давай давай завтра обсудим. На свежую голову, сказал Флаэрти, понимая, что сейчас он точно ничего не будет решать. Ему хотелось пялиться на Эйру, как подростку на сиськи первой подружки. Он отвернулся к стеллажу с консервами, чтобы отвлечься, наугад взял две банки, поставил на стол.
Эйра сунул руки в карманы шинели.
Значит, я переночую, сказал он, то ли спрашивая, то ли констатируя.
Можешь вернуться наверх, если хочешь, предложил Флаэрти с нервным смешком.
Не хочу, тот глянул на него из-под ресниц, настороженно, будто ждал чего-то.
Флаэрти уже сам хотел предложить ему завязать обратно платок, потому что с такой мордой с таким лицом опасно было ходить. И неприлично. Лицо было красивым, вспомнил он странное слово. Красивым. Запоминающимся. Блестящие глаза, тёмные, идеально раскрытые, смотреть в них было всё равно что держаться за провод под напряжением от каждого взгляда внутри что-то простреливало поперёк грудины, тяжёлым комом сваливалось в живот.