Кабинет уже открыт.
Привет! с наигранной бодростью в голосе говорю я Славке Баранкнну, своему напарнику, белобрысому крепышу, у нас кабинет на двоих.
Умгу отвечает он, дожевывая бутерброд.
Славка, как и я, холостяк, но в отличие от меня живет в милицейской общаге, похожей на СИЗО, на первом этаже решетки, двери обиты железом, гнусно-синей окраски панели в коридорах, и дежурные у входа с непрошибаемо-дубовыми моральными устоями первых коммунаров, когда женщина считалась просто гражданкой, а мужчина должен был засыпать ровно в одиннадцать вечера и непременно с единственной мыслью о светлом будущем.
Тебя ждет Палыч. Справлялся раза два, Славка крупными глотками пьет чай.
С чего бы? бормоча себе под нос, будто кто-нибудь может мне ответить.
Понятно зачем. Палыч наш шеф, начальник отдела уголовного розыска, подполковник. И если с утра пораньше интересуется моей особой, значит, мне светит новое дельце.
Сводка есть? обращаюсь к Баранкину.
Держи, протягивает он машинописный листок. Свежатинка.
Да уж, свежатинка За сутки три разбойных нападения, пять квартирных краж, изнасилование с отягчающими, четыре угнанные машины, восемнадцать карманных краж (только заявленных), две новые группы наперсточников объявились В принципе, конечно, меньше, чем обычно, но работенки вполне достаточно.
Ага, вот, по-моему, «изюминка». Убийство в «Дубке».
Применено огнестрельное оружие. Убийцу задержать не удалось. Интересно, когда-либо удавалось? Что-то не припоминаю
Серега, шеф ждет, напоминает мне Баранкин, постукивая ногтем по циферблату часов.
Готов к труду и обороне, уныло отвечаю и нехотя отправляюсь на свидание с Палычем.
Палыч сегодня непривычно хмур, смотрит на меня исподлобья. Ему давно пора на пенсию, но, слава Богу, новое начальство, не в пример прежнему, не спешит расставаться с Палычем, чтобы заполнить вакантное место своим человеком. Палыч «зубр» уголовного розыска, Дока, каких поискать. Знает всех и вся. Работать с ним одно удовольствие. Ходячая энциклопедия уголовного мира и его окрестностей.
Кх, кх прокашливается Палыч. Поедешь э-э в ресторан «Дубок». Знаешь?
Палыч немногословен, в общем не оратор, свои мысли вслух он формулирует с трудом, будто выдавливая слова.
А как же, конечно, знаю, отвечаю я быстрее, чем следовало бы.
Палыч с подозрением смотрит
на меня поверх очков с толстыми линзами. Горячительных напитков он не принимает совершенно, поэтому подчиненных на сей счет держит в жесткой узде.
Живу я там, неподалеку, делая невинные глаза, тороплюсь объяснить.
А-а Ну да Палыч, кряхтя, устраивается поудобней и продолжает: В общем э-э убийство. Займешься ты
Товарищ полковник! прерываю я его занудную тираду. Почему я? У меня на шее четыре незаконченных дела висят. И потом, с какой стати этим убийством должны заниматься мы? Это ведь территория Александровского РОВД. Вот пусть и А то все на нас валят.
Б-будешь ты твердо чеканит Палыч, и я сникаю.
Если он еще и заикаться начал, значит, дело весьма серьезное и моя кандидатура стоит в списке под номером первым.
Дела передашь э-э Баранкину.
Вот это уже новость! Такое мне не приходилось слышать никогда. Интересно, кого это там прихлопнули?
Видать, фигура
Дело на контроле у генерала
Эка невидаль. Это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Контроль так контроль. В угрозыске я уже не новичок, подконтрольные дела мне приходилось расследовать не раз. Но Палыч, по-моему, что-то недоговаривает Или мне показалось?..
Можно идти, товарищ подполковник? подчеркнуто официально обращаюсь к Палычу.
Тот молчит, на меня не глядит, шевелит беззвучно губами. Ну говори же, говори, старый хрыч! Мямля
Ты там смотри поосторожней Не наломай дров выдавливает наконец шеф. Если что э-э приходи, посоветуемся.
Ухожу со смутным чувством тревоги. Да уж, денек начинается славно
В «Дубке» похоронная тишь. Все ходят едва не на цыпочках, говорят шепотом, почему-то жмутся поближе к стенкам. Следователь прокуратуры мне знаком. Иван Савельевич, добродушный увалень в годах. Звезд с неба не хватает, но свое дело знает туго.
Ну? спрашиваю, пожимая его пухлую лапищу.
Дви диркы в голови, басит он.
Ивана Савельича года два назад перевели в наш город с Западной Украины, с русским языком он не совсем в ладах и нередко, забываясь, шпарит на своем родном.
Он водит меня по ресторанным закоулкам, показывает полуподвал с вынутой оконной решеткой.
Профессиональная работа. Следов нэма осторожно сообщает он мне эту «потрясающую» новость.
Что работал «профи», мне и так ясно. Все продумано до мелочей. И только один вопрос вертится у меня на кончике языка, но отчего-то боюсь задать его.
Впрочем, все равно нужно:
Личность убитого установлена?
А что ее устанавливать? Тебя разве не проинформировали?
Я выразительно пожимаю плечами и наблюдаю за реакцией Ивана Савельевича. Он явно обескуражен, но с присущей хохлам хитринкой делает простодушную мину и говорит небрежно:
Та якыйсь Лукашов Геннадий Валерьянович
Ох, Иван Савельевич, Иван Савельевич И чего это ты, старый лис, под придурка решил сыграть? Можно подумать, тебе был неизвестен Лукашов, глава треста ресторанов и столовых, депутат, орденоносец и прочая