Полно, дочка, ты мне зубы не заговаривай, выкладывай все по чести. Каков он из себя? Лицо сажей перемазано? Высоченный, в плечах широк, по виду нечисть, одежда на нем черная, да и не платье так, лохмотья одни?
Лицо у него длинное, но собой он хорош, не смуглее цыгана, и платье у него черное и пышное, пошито из бархата, говорит, что он сам и есть молодой лорд, и по виду он точно лорд.
Не иначе тот самый, кого я повстречала у Мертвецкой Балки, тревожно сдвинув брови, молвила мамаша Карк.
Да ну же, матушка! Как это можно? вскинулась девица, тряхнув своей прелестной головкой и улыбнувшись снисходительно. Однако ведунья ничего ей не ответила, и девушка стала рассказывать дальше: Когда они пустились в пляс, он снова меня поманил, только я к нему за ручей не пошла не то из гордости, потому что одета была не как следует, не то из упрямства, уж не знаю, однако ж не пошла, и шагу не ступила. Ни-ни, хотя мне страсть как хотелось!
Радуйся, дочка, что не перешла ручей.
Да чему ж тут радоваться?
Отныне чтоб затемно из дому ни ногой! Да и засветло не разгуливай одна пустынными тропками. Вот окрестят тебя, тогда еще куда ни шло, распорядилась старуха Карк.
Да я раньше замуж выйти успею.
С эдаким женихом как бы тебе навеки в девках не остаться, покачала головой мамаша Карк.
Вот заладила! Молодой лорд говорит, что он от меня без ума. Хотел колечко мне подарить, уж такое красивое колечко-то, с камушком! Дак я, голова садовая, чего-то закобенилась, не взяла, а он ведь не абы кто молодой лорд!
Лорд, как же, держи карман шире! Совсем ты, видать, рехнулась али заблажила? Хочешь знать, кто они такие, господа твои распрекрасные? А вот я тебе скажу. Доби да фэйри, все до одного! И ежели ты им чего поперек сделаешь, они тебя заберут, и тогда уж тебе из их лап не вырваться во веки вечные! сумеречно изрекла старуха.
Ну ты скажешь! в сердцах отвечает ей девушка. Кто из нас рехнулся! Да я бы давно померла со страху, если бы такую нечисть увидала! Быть того не может, уж до чего они все ласковые, веселые да ладные!
Ну будет, от меня-то чего тебе надобно, дочка? оборвала ее старуха.
Я знать хочу на-ка вот шестипенсовик, как мне быть. Обидно ж упустить такого жениха!
Молись сама, красавица, тут я тебе не помощница, угрюмо говорит ей на это старуха. Ежели с ними пойдешь, то уж назад не воротишься. Не вздумай с ними ни есть, ни пить, ни говорить и ничего не бери от них в дар, хотя бы и булавки заруби себе это на носу! не то пропадешь.
Девушка
понурила голову, видно, не по душе ей были бабкины наказы.
Бабка некоторое время смотрела на нее в упор, насупившись и что-то смекая про себя.
Скажи мне, дочка, скажи как на духу, люб он тебе?
Вот еще! тряхнула девушка головой и зарделась до самых ушей.
То-то я смотрю! сказала старуха с тяжким вздохом и, закручинившись, снова повторила: «То-то я смотрю!» А после вышла за порог, шаг-другой сделала и поглядела окрест, будто остерегаясь кого-то. Околдовали девку, околдовали!
Вернувшись в дом, мамаша Карк спросила:
С того разу ты больше его не видала?
Девица еще не оправилась от смущения присмирела и тон свой сбавила.
Кажись, видела я его, как сюда шла, все мне чудилось, будто идет он со мной вровень меж дерев, да потом поняла, что обманулась: никого там в деревьях не было. На ходу иной раз померещится словно одно дерево за другим вдогонку бежит.
Нечего мне сказать тебе, красавица, окромя того, что сказала уже, отрезала старуха и строго-настрого повторила свой наказ: Ступай сейчас домой, да не медли в пути; и по дороге сказывай молитвы; и все дурные мысли от себя гони; и чтоб из дому больше ни ногой, пока тебя не окрестят в нонешнее воскресенье, запомни!
С этим сварливым напутствием она проводила девушку до ограды и долго смотрела ей вслед, покуда та не скрылась совсем за деревьями.
На небо набежали тучи, как перед грозой, кругом враз стемнело, и девушка, растревоженная сумеречным взглядом мамаши Карк на все происшедшее, заспешила пустынной тропой через лес.
Незнакомая черная кошка, увязавшаяся было за ней еще по дороге от дома известно ведь, что кошки в поисках добычи забредают порой на лесную опушку или в рощицу, выскочила откуда-то из-под дуба и снова за ней увязалась. Чем темнее становилось вокруг, тем черная бестия делалась, кажется, все больше и больше, а зеленые ее глаза сверкали, как два шестипенсовика, и когда над холмами у Вилларденской дороги загромыхал гром, струхнувшей девице стало и вовсе не по себе.
Она попыталась отогнать от себя кошку, но та выгнула спину и злобно зашипела того и гляди прыгнет и вцепится когтями! а потом взобралась на дерево (в этом месте лес вплотную подступал к тропинке с двух сторон) и давай скакать прямо у девушки над головой с одного сука на другой, словно только и ждала удобного случая прыгнуть ей сверху на плечи. Девушка, и без того уже вся в плену странных фантазий, до смерти перепугалась: мнилось ей, будто кошка преследует ее и, если она хотя бы на миг перестанет охранять свой путь молитвой, черная тварь на ее глазах превратится в мерзкое чудовище.