Скоро, однако, милейшему Егорнову стало ясно, что встреча наша была не случайной, и он принялся покровительствовать нашей любви. Он начал писать мой портрет (очень удачная и реалистическая работа, которая ныне находится у моей дочери М. А. Толстой, в Москве), а Алексей Николаевич неизменно присутствовал при этом, как ученик и «эксперт». Получалось так, что мы проводили вместе целые дни в школе Егорнова.
Алексей Николаевич совершенно забросил свои занятия в Технологическом институте, куда он просто перестал ходить. Между тем для окончания института ему оставался только дипломный проект. Его товарищи-студенты целой делегацией явились к нему, пытаясь образумить «заблудшего». Но Алексей Николаевич твердо решил отдаться искусству и покинул Технологический институт как «окончивший без защиты диплома».
В конце 1906 года Алексей Толстой приехал в
Москву. Сколько произошло здесь изменений, в центре города строились пяти- и шестиэтажные дома, асфальтировались улицы, проводились трамвайные линии, появились вывески новых кафе, ресторанов, баров. Патриархальная Москва отступала под напором капиталистических преобразований.
В небольшом домике на Плющихе жила Мария Леонтьевна Тургенева. Как всегда, она была рада приезду племянника.
А где же Лева и Маша? спросил Алексей радостно улыбавшуюся Марию Леонтьевну.
Ушли немного поразвеяться. Занятия у нас тут идут полным ходом. Правда, Лева держит в секрете, что хочет предпринять, все планы так часто срывались, что и на этот раз боится сорваться, опять не выдержать. Мария Антоновна занимается по письму и по другим предметам. Хочет изучать французский. Даже не думала, что она так усидчива и прилежна.
Так что все в порядке, тетя?
Да, пока Лева меня радует очень. Он только неудержим ни в чем не умеет соразмерять ни время, ни силы весь неблагоразумие и порыв. Три дня кряду зубрил не выходя никуда, до одурения. Уж я ему толкую, что так нельзя, а он и слушать не хочет. С Машей легче ее можно уговорить выйти на улицу пробежаться, хотя тоже заучивается до головокружения. Проводила нынче в театр, чтобы передохнули. Кабы все-то так шло, было бы хорошо... С тобой я все попросту могу говорить, правда, Алеханушка?
Конечно, тетушка.
Когда придут они, не будь груб с Левой, у тебя такая манера, я знаю, и знаю, как тепло и заботливо ты отнесся к нему. Он страшно самолюбив и убежден, что его все не любят и хотят нарочно оскорбить. Это болезненное переживание своего прошлого. Я с ним всегда очень осторожна. Боязнь меня и мою поддержку потерять переживает до болезненности, и, кроме того, он ревнив. Конечно, он знает, что твои отношения ко мне и мои к тебе не со вчерашнего дня и что мы сжились душой, но он всегда съеживается, когда ты ему резко говоришь
Алексей заверил ее в том, что ничего дурного он не скажет двоюродному брату. И действительно, к удовольствию тетушки, братья очень сердечно встретились, по-хорошему разговаривали, вместе ходили куда-то обедать. Вернулись навеселе. Алексей весь вечер потешал Марию Леонтьевну рассказами о том, как Лева, в ресторане, за тородом, позвал француза-повара, долго-долго заказыал обед, а когда приступили к обеду, то оказалось, что есть-то нечего, вылезли из-за стола совсем голодными. Мария Леонтьевна сказала, что у нее есть баранина с кашей.
Положи, тетушка, да побольше, весело сказал Алексей. От французских разговоров сыт не будешь.
Алексей уехал в Петербург, а через некоторое время неожиданно нагрянула туда Мария Леонтьевна. Ну, подумал Алексей, стряслась какая-нибудь беда. Ни за что бы не оставила своих подопечных. Говорил же ей: не связывайся.
Что-то ты, тетя, неважно выглядишь. Может, зря ты все-таки с ними связалась. Уж говорили мы не раз об этом, но меня все время гложет эта мысль.
Страшно устала и по хозяйству и с занятиями Маши. А с Левой сколько хлопот. Бывает так тяжело, что и пожалеешь иной раз, что связалась с ними. Как только переехала в Москву, стала приискивать Леве студента. А пока они спали до обеда и ежедневно по вечерам уходили. Книг не читали и вообще дома мало бывали. Когда Лева стал заниматься, Маша попросила меня научить писать, чему я очень обрадовалась, опасаясь, что затоскует. Ученица она была понятливая, скоро научилась писать. Прошло некоторое время. Чувствую, что у них снова нелады. Заговорила о том, что никогда не любила Москву, что разочаровалась в Левушке, перестала ему верить. Стали драться. А теперь совсем сбежала в Петербург. Так Лева просит тебя повидаться с ней, она в чемодане увезла его письма, он просит их взять: они лежат в большом кармане в чемодане.
А как Лева-то небось переживает разрыв со своей Мунькой!
Да Лева-то почти совсем успокоился. И что греха таить, сдается мне, что развязкой в душе доволен, хотя еще расхлябан и нервен. Все вышло красиво, благородно и очень благополучно для него. Ты ей это не говори, а то она из-за того, что он успокоился, будет ему надоедать и мучить. Чем скорее он оторвется от терзаний, тем лучше. Да и мне эти мелодрамы надоели до тошноты.
А что я тебе говорил? Не уживешься ты с ними...
Да ведь хотелось помочь людям... Совсем пропадал Левушка-то... Что у вас-то... Ты какой-то удрученный все время, смотрю я на тебя, не верится, что это ты... Что-то боюсь я за тебя, Алеханушка, хоть изредка извещал бы, как живете.