Да, многое хотела высказать сестра, но не успела, потому что Женя сказал то, чего говорить как раз не собирался:
Знаете что? А ведь аликов вовсе не Шукшин придумал. Он такого слова и не употребляет. Это у Вампилова в «Утиной охоте» одна девица так пьяниц называет.
Да? промямлила сестра Иванчихина.
Да! кивнул Женя и тут же, не давай ей перейти к пренебрежительному нагловатому сопротивлению, спросил: Что еще рассказывал Сюлюков о драке?
Она возмущенно пылала. Даже глаза, казалось, покраснели.
Он еще он еще говорил, что приятель приехал к нему на такси.
Приятель таксист, что ли?
Я его так же спросила, а он: он такой же таксист, как я.
Еще что?
Больше ничего. Ей-богу! Да что вы ко мне прицепились? Надо вам так поезжайте к этому чертовому али к этому пьянице Сюлюкову.
И спрашивайте его!
Да, вышла Иванчихина из нокаута быстро, Женя ее явно недооценил.
Спасибо. Он встал.
Она бросилась к двери, но Женя окликнул ее:
Вас зовут Зоя?
Ну? глянула через плечо.
Извините, если обидел чем-то
Повернулась с несказанным изумлением в глазах:
Я и правда больше ничего не знаю
Спасибо и на том.
Ушла.
Да, спасибо хоть за какие-то сведения о неведомом приятеле Сюлюкова. И уж теперь-то она Шукшина с Вампиловым не спутает. А к Сюлюкову съездить стоит.
Отсюда же, из приемного покоя, он позвонил на Гражданскую. Трубку долго не брали, потом послышался голос Марковой. Запыхалась:
Слушают вас!
Откуда же вы так бежали, Татьяна Васильевна? с улыбкой спросил Женя.
А, не говори! Ездили на опознание.
Жене не надо было объяснять. К сценам, которые происходят при опознании трупов, невозможно привыкнуть, хоть присутствовал при этом не один, не два и даже не двадцать раз.
Он рассказал о разговоре со строптивой сестрой Иванчихиной, опустив литературную полемику; переспросил адрес Сюлюкова. Татьяна Васильевна продиктовала:
Виталий Петрович его зовут, переулок Лесотехнический, 49а.
Это где же? припоминал Женя.
За вокзалом. Туда четвертый трамвай ходит. Остановка, если не ошибаюсь, «Школа». Давай, друг мой, дерзай!
Женя повесил трубку, улыбнулся, вспомнив, что Татьяну Васильевну так и прозвали в прокуратуре и в управлении «Друг мой», попрощался со старенькой санитаркой, которая начала мыть пол в приемном покое, и пошел к остановке, не зная, что к окну третьего этажа прилипла Зоя Иванчихина и провожает его внимательным, недоверчивым взглядом.
Приблизительно через час в двести пятый кабинет вернулся довольный Саша Гаевский.
Значит, так! Он развернул какую-то бумажку. Считайте, что этот тип уже сидит.
Не говори гоп, пока не перескочишь, предупредила Маркова.
Считайте, что мы уже перескочили.
Ну-ка
Звонил я в бюро находок. Ни в таксопарк, ни в городское никто не обращался за баяном
Саша с трудом скрывал удовольствие. «Как ребенок», подумала Татьяна Васильевна. Впрочем, когда у человека удача, все радуются одинаково: и большие, и маленькие. Она, например, кажется себе в этом смысле куда более несдержанной, чем дочка.
В комиссионках тоже тишина. Все баяны там стоят на прилавках долго и упорно, с тоской ждут своих покупателей. И в пунктах проката на них тоже малый спрос. Не очень современный инструмент. К тому же марки разные. И только в салоне номер пять в Железнодорожном районе выдан баян марки «Этюд». Насчет цвета и особых примет приемщица мекала, но что замочек испорчен, помнит.
Ближе к делу, друг мой!
Поманежился бы еще Саша, но, увидев, как Татьяна Васильевна сдвинула низкие широкие брови, заробел и выдал главное:
Квитанция 557608 от 15 июля 1982 года выписана на имя Муравьева Анатолия Федоровича на основании паспорта II ВС 519513. Адрес
Погоди-ка! Маркова выставила перед собой ладони, точно защищаясь. Дай передохнуть! Удачно сработал, молодец! Сейчас же поедем к этому Муравьеву. И понимаешь, Саша, если он выходил из машины на стоянке, то мог запомнить человека, который садился в такси после него. Может, он убийцу видел? Какой там адрес?
Гаевский только открыл рот, как Татьяна Васильевна резко встала:
Бог знает что говорю, а ты молчишь. Представь: ты садишься в такси, из которого только что вышел человек, и замечаешь на сиденье чемодан. Что ты сделаешь?
Окликну, конечно, того человека.
Значит, или Муравьев не видел того, кто сел в такси после него, или тот человек специально его не окликнул, чтобы не обращать на себя внимания.
А может, он вообще решил, что это вещь таксиста?
Может быть. А еще может быть, что Муравьев и баян забыл, и таксиста застрелил.
Ну и зачем?
Зачем? удивилась Татьяна Васильевна. Как это мы в протоколах формулируем: «из корыстных побуждений».
Так ведь мы у Заславского во внутреннем кармане куртки пятьдесят рублей нашли! Что ж убийца их не забрал, коль из корыстных побуждений? Не нашел, что ли?
Маркова пожала плечами:
Убийца, видимо, примитив. Он взял только то, что плохо лежало. А денег этих и не искал: сменщик мне поведал, что Заславский выручку складывал в старенькую косметичку со сломанной застежкой у сестры взял. И эта косметичка с деньгами всегда лежала между передними креслами. Мы ее нашли?