Старая двухэтажная дача, сложенная из аккуратно подогнанных деревянных брусьев, с балконом и верандой, была окружена невысоким забором. Здесь росли березы, кусты орешника, ильмы. Вниз, к ручейку, вытекающему из таежного распадка, сбегали фруктовые деревья, кусты смородины, крыжовника. Грядки между ними уже были пусты, урожай с них сняли.
Осмотр верхних и нижних дачных комнат результатов не дал. Не удалось ничего обнаружить и в саду. И лишь когда оперативники заканчивали осмотр зарослей смородины, один из них ткнул ногой копешку, сложенную из высохшей картофельной ботвы, капустных корней и листьев. Она легко рассыпалась. Это показалось странным: слежавшиеся растительные остатки, траву непросто разъединить. Очевидно, копна была сложена недавно. Оперативники осторожно разобрали ее. Земля внизу была взрыхлена. В неглубокой яме обнаружили жестяную банку из-под карамели. На крышке была нарисована улыбающаяся девочка. В банке оказались деньги десять тысяч рублей.
Страх, охвативший Пащенко после ареста, постепенно исчезал, а на смену ему приходило безысходное отчаяние, бессилие. Она понимала: это расплата, и уйти от нее нет никакой возможности. Даже крохотной надежды на спасение она не находила. Каждый допрос вызывал у нее желание рассказать все следователю и сбросить со своих плеч огромную тяжесть.
Но для раскаяния нужны были сила духа, воля, готовность осознать вину и принять наказание. Как вернуть все, что было в жизни, что осталось позади? Это казалось невозможным. Нельзя начать все сначала. Невозможно вычеркнуть из прошлого ни Корневу, ни Эдика Ренского, ни собственного легкомыслия, с помощью которого она пыталась построить жизнь. Корниха привела ее к этой пропасти. Как это началось, когда? Она не забыла, хорошо помнит тот роковой день, очень хорошо
Они работали вместе с Корневой, кажется, больше полугода. Однажды Валя пришла на работу расстроенная. В бухгалтерии, кроме Корневой, никого не было.
Что случилось, миленькая, а? стала допытываться Зинаида Ивановна. У тебя, чувствую, неприятности, Валенька? Какие? Расскажи, детка, может, помогу?
Мама болеет. Ночью опять «скорую» вызывала. Еле отходили, в больницу ей надо, да не хочет, боится за меня. Врачи прописывают редкие лекарства, пожаловалась Валя. Лекарства эти дорогущие, импортные. А денег у нас сейчас нет.
Денег, говоришь, нет? сочувственно сказала Зинаида Ивановна. Сколько ж тебе их надо?
Не знаю я. Рублей тридцать, наверное.
Ты не огорчайся, не расстраивайся. Возьми деньги в кассе.
Как в кассе? Нельзя же из кассы, Зинаида Ивановна!
Почему же нельзя? Ты сейчас возьмешь, а в получку вернешь. Вроде как взаймы. Я тебе разрешаю это сделать, понимаешь? Разрешаю. Ничего в этом плохого нет. Я тебе помочь хочу, детка. Болеет ведь мама
Валя взяла тогда деньги из кассы. Десять зеленых хрустящих трешек. Знала бы, чем обернется та тридцатка! Но Корнева была ласкова, так доброжелательна И потом об этом даже не напоминала, не один раз «разрешала» брать деньги из кассы. На модную кофточку, на босоножки «До получки». Но к тем тридцати рублям добавлялись еще тридцать, двадцать, сорок Долг рос, а вернуть его было не просто. Откуда взять сразу такие деньги?.. Корнева пока помалкивала, но однажды попросила выдать ей из кассы двести рублей.
Ты, детка, не бойся. Я все улажу, все будет хорошо. Что-нибудь придумаю, это совсем не сложно, пообещала она.
Валя нерешительно взяла из сейфа пачку десятирублевок, отсчитала
двадцать штук, подала Корневой. Другого выхода у нее не было. Смутная тревога сжала сердце. Что стоит за обещанием Корневой «что-нибудь придумать»?
Корнева никогда не вызывала у нее симпатии. За время их совместной работы Валентина неплохо узнала ее уверенную в себе, энергичную, пробивную, умеющую ладить с начальством и быть добренькой с подчиненными. Знала она и другую Корневу алчную и расчетливую стяжательницу, умеющую, кому надо, льстить, кому надо «благодетельствовать». Поняла, что сама попалась в сети Корнихи, но как из них выпутаться?
Приспособиться к жизни, пристроиться так, чтобы не чувствовать ее тягот и ударов, можно было, по глубокому и непоколебимому убеждению Зинаиды Ивановны, только с помощью денег. Их она считала самым надежным щитом и сооружала его с завидной энергией и последовательностью.
С деньгами, Валюша, ты человек. Без них нолик! С нашими зарплатами не разгонишься, поучала Зинаида Ивановна. Не будь глупышкой. Потом заживешь завидовать станут. Тебе семью заводить, гнездышко свить надо удобное, мягкое. Куда ты без денег?
Вспомнила Пащенко и дружка своего, Эдика Ренского, несостоявшегося жениха. Острая обида на него вроде бы уже и прошла, да и сама понимала: Эдик не тот человек, на которого можно опереться. Припомнила вечера, которые они проводили вместе, разговоры Любила ли она этого человека? Нет, пожалуй, не назовешь любовью их затянувшуюся, неопределенную связь.
Однажды она пыталась выяснить суть их взаимоотношений. И лучше бы не делала этого.
Человек я, Валюха, счастливый, потому что свободный. Сам никому на верность не присягал, и мне никто не должен, исповедовался с притворной улыбкой Эдик.