Да, клянусь тебе!
Благодарю Теперь я могу умереть спокойно Позорная тайна будет сохранена
Да, сохранена, повторила несчастная почти твердым голосом. И до того дня, когда честное имя твоего отца будет восстановлено, если только этот день когда-нибудь настанет, Берта не будет знать, что ее отец умер на эшафоте за преступление, которого не совершал.
Да, так должно быть. Мы знаем, что отец невиновен но суд объявил его преступником, и мы не можем найти никаких доказательств, и необходимо чудо, чтобы мы могли найти их теперь, через двадцать лет мы напрасно стараемся смыть кровавое пятно с памяти умершего Я умираю, а пятно все еще остается.
Он оживился, но страшный кашель помешал ему продолжать.
Абель! Дитя мое! Ты страшно страдаешь, прошептала мать.
Нет, ты видишь: приступ уже прошел Но слушай, так как я еще не закончил. Мне много раз приходило в голову открыть Берте ужасную тайну Я хотел заставить ее дать обещание продолжать дело которому мы посвятили себя Но я решил, что молодая девушка будет бессильна там, где мы ничего не смогли сделать Поэтому Берта не должна ничего знать.
Голос Абеля стал так слаб, что мать едва слышала его.
Перестань, сказала она. Умоляю тебя! Ты убиваешь себя!
Абель хотел продолжить, но силы изменили ему.
Мама! Благослови меня! Я умираю! простонал он.
Голова его тяжело упала на подушки.
Благословляю тебя! Благословляю тебя! закричала мать сквозь рыдания, приподнимая больного и покрывая поцелуями его лицо, покрытое холодным потом.
Умирающий, казалось, немного оживился.
Мама! Когда меня не будет ты пойдешь одна на могилу отца и отнесешь ему от меня венок Прощай!
Мадам Леруа ломала руки.
Нет, мой милый, не прощайся! Не оставляй меня, дорогое дитя! Если ты умрешь, умру и я! Боже! Сжалься надо мной! Оставь мне моего ребенка!
В эту минуту в комнату вошла Берта, держа в руках склянку с лекарством. Вдова вскочила.
Скорее! закричала она. Скорее!
Женщины подняли голову умирающего и дали ему выпить ложку лекарства.
Он улыбнулся и закрыл глаза.
Все арестованные были отведены на полицейский пост у заставы Клиши. Затем за ними приехал экипаж, чтобы доставить их в префектуру.
Причина ареста Филь-ан-Катра ясна.
Этот ловкий мошенник, когда не представлялось особенно выгодных дел, с большим успехом занимался воровством выставленных в магазинах вещей.
За несколько дней перед этим он украл около полудюжины часов. Описание вора так подходило к Клоду Ландри по прозвищу Филь-ан-Катр, что следователь потребовал произвести обыск на квартире мошенника на улице Шарбоньер на Малой Бойне.
Часы, спрятанные в чемодане, подтвердили подозрения.
Оставалось только арестовать его.
Его привычки были известны, и потому я тот самый вечер была назначена облава в «Серебряной бочке».
В префектуре арестованных обыскали и изъяли у них деньги и вещи, найденные в карманах. После того их ввели в общую большую залу, в которой содержатся воры, убийцы, бродяги, нищие в ожидании первого допроса, после которого их или освобождают, или отправляют в места предварительного заключения.
В ту ночь в зале, в которой поместили бывшего нотариуса и Клода Ландри, было мало народу, что позволило им найти место на одной из походных постелей, стоящих по стенам.
Ландри, нахмурив брови и стиснув зубы, не говорил ни слова. Рауль Бриссон также молчал, но так как он по природе был болтун,
то это молчание не нравилось ему, и через несколько минут он счел нужным прервать его.
О чем ты думаешь? прошептал он, толкнув локтем товарища.
А ты? ответил тем же тоном Ландри.
Я обдумываю одну пословицу.
Какую?
Человек предполагает, а полиция располагает.
Я не вижу смысла в пословицах, проворчал Ландри.
Однако это мудрость народов.
Может быть; но в таком случае народ слишком умен для меня.
Вместо того чтобы разбогатеть, мы сидим под замком. Это кажется мне немного странным.
А кто виноват? Может быть, я?
Конечно, ты. Ты непременно хотел назначить свидание в «Серебряной бочке», хотя Жан Жеди несколько раз говорил, что это место подозрительное.
Гром и молния! прошептал Ландри, стиснув зубы. Не говори мне о Жане Жеди!
Это почему?
Потому что он Иуда, которому я разобью голову при первой встрече. Разве ты не понимаешь, что он продал нас полиции?
Полно! Разве это нормально?
Он опоздал на свидание
Нет, нет! От этого до предательства еще далеко, и я считаю его неспособным продать своих товарищей.
Э! Дуралей! Он был способен на все, чтобы сделать дело один!
Не может быть! Он просто пришел слишком поздно.
Какие глупости! Разве ты не помнишь, что комиссар сказал мне: «Я ищу именно вас». Кто же, как не Жеди, мог ему сказать, что я буду в «Серебряной бочке».
У тебя сделали обыск, нашли часы, тебя узнали вот и все. Это кажется мне очень просто.
Всякий может думать по-своему. Я же уверен, что Жан Жеди нарочно навел на нас, чтобы ни с кем не делиться сокровищем с улицы Берлин. Но даю тебе слово, что это не принесет ему счастья.
Ты хочешь устроить что-нибудь против него? с беспокойством спросил нотариус.