Никто... Пока.
О! Он замялся. Слушайте, Стив. Не думаю, что от меня много толку как от телохранителя.
Нет, но... Казалось, инспектор с трудом подбирает слова. Роджер Кверрин мой друг. Мне не хотелось бы видеть, как его... то есть, все настолько неопределенно...
Это конечно, вежливо согласился Олджи. Слушайте, Стив, вы, может быть, и знаете, о чем говорите, но я нет. Чего вы от меня хотите?
О! Касл вздохнул с явным облегчением. Ладно! Здесь у меня брат Кверрина. Поговорите с ним?
Если хотите. Дайте ему трубку.
Нет, решительно отрезал инспектор. Я пошлю его к вам.
Олджи вздохнул:
Хорошо. Но не забывайте вы, старый погонщик мулов, что я всего лишь неофициальный детектив, и если я не захочу заняться этим чертовым делом...
...то не займетесь. Знаю. Ироничная нотка в голосе Касла позволила предположить, что он и раньше слышал нечто подобное. Все, чего я прошу, это выслушать молодого Кверрина. Затем более серьезным тоном: Он переживает, Олджи. И я тоже.
Трубка щелкнула и замолчала. Лоуренс вернул ее на рычаг, глубокомысленно уставился на нее, а затем откинул одеяло и опустил длинные ноги на пол.
Это был высокий, худощавый, атлетически сложенный молодой человек лет двадцати пяти, светловолосый, с приятным лицом и хорошей осанкой. Он неизменно пребывал в прекрасном настроении и, несмотря на добродушное и простецкое выражение лица, в ленивых голубых глазах его светился живой ум. Но сейчас Лоуренс выглядел просто сонным.
Он сунул ноги в поношенные удобные шлепанцы и накинул на лазурную пижаму старый серый халат. Направился в ванную, открутил краны, готовя утреннюю ванну, и принялся машинально
бриться перед большим зеркалом. Усевшись в ванну и рассеянно намыливаясь, он принялся обдумывать просьбу инспектора.
Означала ли она новое дело?
Лоуренс пожал голыми плечами. Не впервые он принимал участие в таких расследованиях. Скотланд-Ярд высоко ценил способности молодого человека как детектива. «Неофициально, конечно», как сказал бы Касл, прищуриваясь и потирая подбородок, но высокая оценка оставалась реальностью.
Короткий период работы в разведке на просторах послевоенной Европы обострил аппетит Лоуренса к расследованиям. После увольнения из армии он, как и очень многие другие предприимчивые и молодые идеалисты, стал безнадежным нонконформистом в потрепанном мире. И принялся бесцельно дрейфовать по жизни.
К счастью, его родители, помимо хорошего здоровья, острого ума и романтичного характера, наградили его приличным личным доходом.
И у него имелся хороший друг в лице старшего инспектора Стивена Касла. Великодушный проницательный мужчина, угадав глубокое разочарование молодого человека, направил таланты и интересы Олджи в подходящее русло. Лоуренс быстро доказал свою ценность.
Он был любителем, но кроме того специалистом. Он никогда не смог бы заниматься рутиной с тем молчаливым совершенством, которое является признаком профессионала, но мог заняться запутанным и фантастическим делом с хваткой настоящего эксперта.
Итак, в течение двух лет он успешно дрейфовал в море преступлений, а если у него и была более глубокая цель, чем оправдать свое существование, помогая полиции...
Как сказал инспектор:
Результаты его работы весьма удовлетворительны.
Лоуренс оделся и позавтракал прежде, чем резкий звонок объявил о прибытии возможного клиента. Он слегка усмехнулся собственному отражению в зеркале прихожей и серьезно сказал себе:
«Сосет под ложечкой? Покалывает в висках? Я называю это детективной лихорадкой».
И продолжая цитировать сержанта Каффа, он устремился вниз по лестнице к одному из самых странных приключений в своей жизни.
Питер Кверрин медленно шел вдоль тихой улицы в Кенсингтоне, и от угла его рта протянулась резкая морщина, свидетельствующая о сильном волнении. Внезапно он остановился, нашарил в кармане сигарету и зажег ее чуть дрожащими пальцами. Глубоко вдыхая в легкие успокоительный дым, он вновь мрачно зашагал.
На нем сильно сказывалась напряженность последних нескольких недель. Пребывание в Кверрин-Хаусе Касла давало некое чувство защищенности, хотя он прекрасно понимал, что у него не будет никакого настоящего отдыха, пока со всем этим делом не будет покончено раз и навсегда. Но теперь Касл так неожиданно уехал... Он бросил размышлять.
В это холодное серое утро, когда он медленно шел по тротуару, а ветер устилал листьями грязь, ему вдруг пришло в голову, что теперь его последней надеждой остается неизвестный человек по имени Лоуренс.
Это объявил Касл всего лишь час назад. «Питер, я хочу помочь. Но сейчас не могу. Это не полицейский вопрос, он замялся, пока... Это крошечное словечко неприятно повисло в тихой комнате на набережной. Но Лоуренс хороший человек и мой друг. Если вам удастся убедить его поехать...»
«Я должен», решительно ответил Кверрин. Но теперь, когда он стоял у двери квартиры молодого человека, то больше не был уверен ни в чем. За исключением того, что от ответа Лоуренса зависит жизнь его брата.
Он отбросил наполовину выкуренную сигарету и нажал пальцем на звонок. После звука шагов на лестнице дверь приоткрыл приятный молодой человек с ленивой улыбкой.