«Ну, что, ты доволен?» мысленно произнесла она.
Возможно, сказался её усталый вид, а, возможно, Гермиона действительно не умела скрывать эмоции, и её мысли, словно клеймо, отпечатывались на лице. Но в следующее мгновение Малфой ответил ей: улыбнувшись, он слегка склонил голову и развёл руки в стороны, всем своим видом говоря:
«Вполне».
Гермиона была уверена в этом так же сильно, как если бы он произнёс это вслух в своём привычно язвительном тоне.
К чёрту!
Грейнджер первой отвела взгляд, после чего потянулась за очередным бокалом вина, но в последний момент передумала. Свою алкогольную норму она давно превысила, да и воспоминание о случившемся с Роном на той рождественской вечеринке громко кричало о том, что нужно остановиться. Алкоголь не решал проблем, а создавал новые. Ей решительно не хотелось вновь оказаться в столь щепетильном и подрывающем репутацию положении. Особенно с Малфоем. Припираться одно дело. Но совершенно другое утром очнуться с ним в одной постели и понять, что совершила очередную непростительную ошибку. А Малфой, увы, не Рон так это всё не оставит.
«Не думать. Выбросить из головы. Забыть», отчаянно твердила себе Гермиона, убегая не просто от Малфоя, но и от навязчивых мыслей.
Почему она думает о нём? Разве ей не должно быть всё равно?
Должно. Только по какой-то совершенно необъяснимой
причине это было не так. Возможно, именно поэтому она, как самая последняя дура, стала искать взглядом знакомую фигуру. А когда нашла, в очередной раз пожалела. Ведь в то время как она пыталась разобраться в себе и своих эмоциях, Малфой, чёрт его дери, обхаживал Асторию Гринграсс.
Милая улыбка, мягкий взгляд, случайные прикосновения. Весь такой галантный и обходительный. Астория буквально светилась от счастья в компании Малфоя и Гермиона не понимала одного: как. Как Малфой мог быть таким обаятельным и воспитанным с другими и таким грубым и невозможным рядом с ней? Казалось, он мог очаровать кого угодно. Не знай она его истинной натуры, так же попалась бы на удочку.
Лицемерный, заносчивый придурок вот было истинное лицо Малфоя, и ей хотелось сорвать с подлеца маску, чтобы все, а в первую очередь, мисс Гринграсс, увидели, каким человеком он является на самом деле.
Прогнившим насквозь.
Гермиона мысленно заставила себя отвернуться, поскольку то, что происходило между Малфоем и Асторией, выглядело уж слишком
Интимно.
Слегка касаясь руки Астории, Малфой нашёптывал ей что-то, в то время как она, заливаясь лёгким румянцем, широко улыбалась.
Внутри словно что-то оборвалось. Однако, чем больше Гермиона смотрела на них, тем больше злилась. Но и ловила себя на мысли о том, что злость была направлена не на Асторию и даже не на Малфоя. Гермиона злилась на саму себя. Во-первых, за то, что предвзято думала об Астории, которую совершенно не знала. Во-вторых, за то, что, называя Малфоя лицемером, она и сама не заметила, как стала лицемерить, в мыслях представляя себя на месте Астории. И, в третьих, за то, что невольно сравнивала себя с ней: вьющиеся каштановые волосы против таких же каштановых, но ровных; безукоризненное воспитание против гриффиндорской рациональности; положение в обществе против врождённых амбиций; чистокровность против
Собственно, на этом сравнение можно было завершить, поскольку волосы всегда можно выровнять, воспитание и положение приобрести, вот только изменить статус крови невозможно, как и мнение чистокровных о маглорождённых.
Мнение таких, как Малфой, о таких, как она.
И почему от этой мысли стало так нестерпимо больно?
Гермиона отвернулась.
После вчерашнего инцидента в её квартире, она действительно поняла, что совершенно не знала настоящего Драко Малфоя. Не знала его так же хорошо, как Астория. Но проблема была в другом: Гермиона хотела узнать его. Где он учился после окончания школы? Какую еду он предпочитает? Какая книга его любимая? Эти и многие другие вопросы засели у неё голове и не покидали её с того момента, как он ушёл. Ведь она была уверена: на короткое мгновение перед ней предстал Драко. Не язвительный Малфой, а искренний Драко, который умел признавать ошибки.
Она не могла объяснить, почему её не покидало ощущение, будто его извинения значат для неё намного больше несмотря на то, что она старалась убедить себя в обратном. А вот для Малфоя, кажется, это не значило ровным счетом ничего хотя бы потому, что он совершенно забыл о её существовании и продолжал любезничать с Гринграсс в стороне.
Это, что, ревность, Грейнджер?
«С меня хватит!» резко пронеслось в голове у Гермионы, и она быстрым шагом направилась через весь зал, чтобы пригласить на танец нет, не Малфоя, а стоящего неподалёку Теодора Нотта.
Не хочешь потанцевать? на одном дыхании выпалила Грейнджер.
Если Нотт и был удивлён столь неожиданным предложением, то виду не подал. Поставив бокал с огневиски на стол, он с улыбкой согласился. На это Гермиона и надеялась. Раз уж ей предстояло искать достойную замену Малфою, стоило делать это среди таких, как он слизеринцев. Гермиона сама не верила этому, но ни Нотт, ни другие представители змеиного факультета были ничуть не лучше тех претендентов, с которыми ей приходилось танцевать ранее. Разве такое возможно, чтобы все, как по волшебству, стали до невозможности неуклюжими?