Саша вздохнул:
Если мы и дальше сачковать будем, нас вообще домой отправят. Домой ему не хотелось.
Не бойся, не отправят, не имеют права! сказал Витя. И чтобы угодить Альфариту, дурашливо добавил: Пусть нас воспитывают, доклады нам читают, организуют встречи с передовиками, может, мы и станем лучше работать. Правда, Альфаритик?
Альфарит разозлился:
Да хорош подлизываться! Иди лучше к Сафару, скажи ему, что мы выходим на прополку.
Все оживились.
Отведенный им участок свеклы упирался прямо вкартофельное поле авангардовцев и хорошо просматривался с их стороны. Густо заросший сорняками, он резко отличался от соседних, тщательно выполотых полосок, где каждый росток сидел отдельно, поблескивая сочными, темно-зелеными листьями.
Пока ребята раскачались и вышли в поле, солнце чуть не до зенита поднялось и палило немилосердно. Ребята остановились на краю полосы, но за работу приниматься не торопились. Они улеглись рядком на зеленой траве возле самого леса.
Хорошо здесь! Если приложить ухо к земле, можно услышать, как бьется твое сердце. А земля колышется. Кажется, будто и ты качаешься вместе с ней. Как будто летишь в зеленой колыбели.
Ахмет лежал, закрыв лицо тюбетейкой. К нему подошел Саша и сел рядом. Протащив между пальцами травинку с кисточкой, он отвел руку за спину и спросил:
Ахмет, петух или курица?
Ахмет вскочил точно ужаленный.
Я покажу тебе петуха! погрозил он Саше кулаком.
У Ахмета было прозвище «Петух» и он подумал, что Саша дразнит его.
Ты что? попятился от него Саша. Это же игра такая. Вот, смотри. Если вот так курица, а если хвостик останется петух.
Ахмет успокоился. Он сорвал травинку и тоже протянул ее между пальцами. Получился петух.
Надо угадать три раза. Тому, кто три раза ошибется, дается наказание прополоть вот этот ряд.
Ого-го!
А что? Мало?
Ничего себе, мало! Да если это прополоть...
В это время перед ними шлепнулся еще один камень с привязанной запиской. Ребята развернули записку:
«Если сейчас же не приметесь за работу,
возьмем вас на буксир.
Авангардовцы».
Мальчики посмотрели в ту сторону, откуда прилетел камешек. Там, над плетнем, торчало штук двадцать голов в панамках и тюбетейках.
Увидев их, Альфарит присвистнул:
Что будем делать, ребята?
Что делать? Прогоним!
Их же много. Не одолеть.
А ну их! Пускай работают, если им охота.
А что скажут в лагере? Что дадут на обед? Опять рассольник? Спасибо!
Лучше всего сделать вид, что мы не заметили их записку, и приняться за работу.
Конечно. Они поглядят, поглядят и уйдут.
Мальчики подошли к краю участка, выстроились в ряд и начали пропалывать свеклу. Там, где в одном гнезде было по три-четыре ростка, прореживали ее. Они уже знали, как это надо делать. На днях мастер-свекловод из колхоза «Авангард» объяснил им это.
Ахмет с Альфаритом оказались рядом. У Альфарита руки длинные, он так и загребает ими вокруг. Если товарищ начинает отставать и ему помогает. Ахмет и сам старается не подкачать. Ведь за оградой притаились авангардовские мальчишки. Вон, поблескивают глазами. А вчера кто-то из них прокричал:
Вы там в городе едите только белый хлеб, поэтому у вас меньше сил, чем у девчонок даже. Вот если бы вы, как мы, наворачивали ржаной хлеб с маслом да вареную картошку с солью, не тащились бы в хвосте...
Спешит Ахмет, спешит, но дело движется плохо. Все чаще в руки ему попадают не сорняки, а свекольная ботва.
За Альфаритом тянется ряд широких свекольных листьев, а за Ахметом торчат только сорняки. Альфарит оглянулся, заметил непорядок и больно ткнул Ахмета в бок.
Ты что? вскрикнул Ахмет.
А ты что? Оглянись-ка назад. Полюбуйся!
Что же, из-за этого драться надо?
А ну-ка, выдергивай сейчас же сорняки!
Тебе надо, ты и выдергивай!
На шум обернулись остальные. Раздались возмущенные возгласы:
Ты что, забыл о записке, которую нам бросили утром?
Хочешь, чтобы они при всем лагере смеялись над нами?
Выдергивай
сорняки по-хорошему!
Пусть только попробует не выдернуть, зловеще улыбаясь, сказал Альфарит. Я свяжу ему руки-ноги и отнесу авангардовцам, пусть делают с ним что хотят.
Авангардовцы, авангардовцы... Очень я их испугался, пробормотал Ахмет, но все-таки стал выдирать сорняки. А товарищи пошли полоть дальше. Они довольно долго работали, не поднимая головы. Уже и солнце перестало так сильно палить. Со стороны леса тихонько повеяло прохладным ветерком. Альфарит обернулся назад. Обернулся и... остолбенел! Ахмета и след простыл. На земле кучками лежали повыдерганные им свекольные листья.
Глава 6.КТО ЖЕ ГАБДУЛЛИН?
Вот он где, беглец.
Смотри-ка ты, как он блаженствует!
А что ему не блаженствовать, ведь за него мы работаем!
Я не слуга, чтобы работать за него. Я работаю за себя.
Если не работал, пусть и обедать не торопится, воздухом пусть питается!
Ребята еще в поле разозлились на Ахмета. Теперь, увидев, что он беспечно спит, как дитя, почувствовали себя оскорбленными. Кто-то должен работать до мозолей на ладонях, а другие в это время дрыхнут. А за столом все работают одинаково, не отстают друг от друга. Где справедливость? Кто-то из особенно проворных прикрепил к толстому стволу возле обеденного стола бумажку со словами: «Кто не работает, тот не ест!»