Жданка поражает не только блеск золота, но и мощь всей постройки, ее великолепие.
Обе стены сложены из кирпича и камня. Через каждые пять рядов тонких квадратных кирпичей идет ряд камней. Будто розовыми полосами изрезана стена.
Стой, стой! слышит Жданко.
Остановились люди, кони, возы и волы.
Что случилось?
Воины, что стоят у въезда, в железных кольчугах, шеломах и с небольшими топориками на плечах, не пропускают всех сразу, требуют, чтоб шли по порядку. Наконец страж махнул рукой, дал позволение двигаться дальше.
Отец с сыном вышли из ворот на широкую площадь, залитую солнцем. Они очутились перед храмом невиданной красоты. Жданко хоть был наслышан о великолепии святой Софии, но такого не ждал
Подобно Золотым воротам стены храма были сложены из рядов плитообразного розового кирпича, чередующихся с толстым слоем светлого известкового раствора; глубокие ниши по фасаду, открытая галерея вокруг храма дополняли его великолепие. Внутреннее убранство храма поражало своим богатством. Стены и своды, покоившиеся на восьмигранных столбах, были покрыты богатейшей мозаичной и фресковой росписью. Многоцветной мозаикой был выстлан и пол храма.
Слава о дивном здании шла не только по Руси. По всему миру говорили о нем.
Храм святой Софии.
Петрило остановил Воронка, залюбовался невиданным доселе зрелищем, а Ждан думал: «Самое лучшее на свете это жить в Киеве среди таких чудес!»
Он слышал, что в Киеве при храме святой Софии есть школа; в такой школе он мог бы выучиться грамоте и разным искусствам. Уже готова сорваться с языка Жданка просьба к отцу, но знает, он услышит в ответ: «Не про таких, как ты, эта школа». Жданко задумался.
Петрило тронул сына за плечо
и показал ему на пышные терема, украшенные розовым шифером и мрамором, и все с позолоченными кровлями.
Княжеский дворец.
Ждан не знает, куда и глядеть, на дивные ли здания, на народ ли, что толпится на площади.
Широкая дорога тянется в глубь города; по этой дороге едут колы и крытые возки, скачут всадники и плетутся пешеходы. От шума колес, грохота возов у Жданка голова идет кругом.
Когда миновали Софийский собор, увидел Ждан, что от главной дороги свернула улица налево; по этой улице покатился тяжелый крытый возок, в котором приехали со своими изделиями ковачи из Белгорода.
Петрило с сыном ехали все прямо по длинной широкой дороге, пока не подъехали ко рву с мостом, а за мостом снова вал и снова ворота, но эти ворота раскрыты настежь, въезд свободен.
Тут некогда зачинался Киев. Вот, наконец, и главная площадь города; на ней Десятинная церковь, которую выстроил Владимир, отдав на нее десятую часть всех княжеских доходов. Недалеко от церкви стоят древние бронзовые статуи, вывезенные из греческого города Корсуня (Херсонеса). Тут же, на этой площади, торжище. «Это Бабин Торжок», объясняет Петрило сыну.
На площади вокруг церкви княжеские и боярские дворцы.
Боярские палаты.
Петрило и Ждан со своей колой остановились и с любопытством глядят на ближайшие хоромы. Ворота двора широко раскрыты, а во дворе на высоких столбах большая галерея; на галерею ведет лестница, покрытая красным ковром.
Глядит Ждан, хочет спросить у отца чьи, мол, это хоромы, но не решается задавать лишние вопросы: видит какая-то суета внутри двора. Слуги бегают то взад, то вперед, потом расступаются, дают дорогу: конюх ведет коня, конь в позолоченной сбруе, с седлом малинового бархата, вышитым золотым узором. Конь выступает плавно, горделиво. За этим сытым, гладким, с лоснящейся шерстью конем выступают другие кони, тоже богато убранные, и их ведут под уздцы конюхи.
объяснил, что приехал с сыном, чтобы продать свои изделья на киевском торжище, а на вырученные деньги купить кое-что потребное для хозяйства, а у него, у Тудора, просит для себя и сына пристанища.
Хозяин с гостями спустились на три ступеньки вниз в Тудоров дом.
Жданко окинул любопытным взглядом жилище искусного мастера, но было оно убого, как и жилище его отца Петрилы, простого смерда. По стенам стояли лавки, покрытые войлоком, был стол и еще другой стол, но печь показалась ему как-то больше обычных печей.
Тудор кликнул свою хозяйку. Скрипнула дверь, и на пороге показалась круглолицая немолодая женщина с ворохом свежевыстиранного, только что просохшего белья.
Вишь, гости дорогие приехали из родного села! Потчевать надобно!
Тудорова хозяйка приветливо, как старому знакомцу, улыбнулась Петриле.
Ну что же? За этим не постоим! Дай только белье уложить. А это кто же малец твой, сыночек? спросила она, ласково глянув на Жданка.
Жданко смотрел, как ловко и быстро перебирала она и складывала рубашки, полотенца, онучи, и вдруг вспомнил мать. Не так давно расстались, а кажется, год прошел с тех пор, как выехали они с отцом из-под Василёва. Невольно взгрустнулось Ждану, но тут глянул он на стол, заставленный разными предметами, и мысли его отвлеклись.