Левон вынул из ящика своего стола голубую книжку с надписью на переплете: «Заметки барыни», раскрыл ее и принялся читать:
«Понедельник, 11-го июня.
Во-первых: Дворовым я желаю сделать другое распоряжение; хочу из дворовых сделать колонистов; а колонисты мои будут делать разные работы, домашние и прочие; построю им каменные флигеля; заведу фабрики, как швейные, так и кружевные, ткацкую, белильную и доведу до того, чтобы Введенские фабрики были известны в России; а ненужных дворовых продам или отпущу по разным местам. Начальник моих колонистов Куприян Семенов». Левон остановился.
Какая по этому сделана отметка? спросила барыня.
«Принято к соображению. А насчет Куприяна исполнено».
Барыня помолчала.
Далее.
«Во-вторых: Турка никогда и никуда не отпускать от скота; но только, чтобы он никогда не был начальником над оным а просто назвать его: Турок и пастух». Отметка: исполнено.
«В-третьих: Я собрала посмотреть моих господских коров Фи! Фи! Ну, что это за коровы? Но почему же и мне не иметь коров, которые бы давали удою три ведра, как говорил швейцар. Je réglerai, tout cela, je réglerai . Возьму швейцара, тирольца, овцевода, возьму лифляндку, немку, польку. Ах, когда же это случится:
после дождичка в четверг». Отметка отметки нет.
Нет отметки? спросила Глафира Ивановна. А я тебе скажу, какая должна быть отметка. Пиши, и Глафира Ивановна начала диктовать Левону: «Всё это исполнится и непременно исполнится, когда у меня будет настоящий управляющий а не Василий Васильевич что и говорить! Не такого, не такого мне надо и только». Теперь далее.
Левон поставил после «только» большой восклицательный знак и снова принялся за чтение.
«В-четвертых: Спросить каждого дворового человека следующим образом: а что ты принес доходу в год какая была твоя служба и сколько было на тебя расходу а? И по его ответу так и поступать, чтобы дворовый человек приносил или пользу, или удовольствие; без того его не держать». Отметка: отнесено к пункту первому.
Как к пункту первому! воскликнула барыня.
Там также о дворовых говорится, возразил Левон.
Так что ж, что говорится! Здесь сказано: спросить каждого дворового а там написано про дворовых вообще. Спрашивали ли хошь одного дворового так, как я приказывала?
Никак нет-с, пробормотал смущенный секретарь.
А я спрашиваю почему не спрашивали?
Никто не отвечал.
Лицо Глафиры Ивановны омрачилось.
Долго ли мне мучиться с вами? продолжала она. Долго ли вам не слушаться меня!
Отметки не я составляю-с, проговорил трепетным голосом Левон, а вот они-с. Он указал на главного приказчика и на бурмистра. Я только записываю.
Я знаю, что не ты. К пункту первому! Я знаю, почему они поставили: к пункту первому! Я бы тебя, например, спросила, прибавила Глафира Ивановна, внезапно обратившись к Кинтилиану, что ты мне стоишь с своим семейством сколько на тебя выходит всякого добра а какую я от тебя пользу вижу? Или удовольствие? Уж я не говорю о том, что ты себе там в карман кладешь!
Кинтилиан только губы стиснул.
Исполнить мое приказание, сегодня же исполнить и начать с него, промолвила барыня, указывая на Кинтилиана. Коли он главный приказчик, пускай же он подаст пример другим А теперь продолжай!
«В-пятых: Я в нетерпенье приобретать Не забыть мне видеться и переговорить с» Здесь поставлены три крестика, прибавил Левон, понизив несколько голос «Он, сдается мне, именно тот человек, которого я искала». Здесь вы изволили приказать поставить: Нотубене.
Хорошо, знаю продолжай.
«В-шестых: Сказать матерям отпущенных по оброку актрис, чтобы они к ним написали и советовали бы им вскорости откупиться ; а то-де вас вернут и здесь в работу определят. Мы-де вас предваряем от себя». Отметка: «Актрисиным матерям сообщено».
«В-седьмых: Я хочу доказать Василию Васильевичу, что и без него могу, как будто его не было на свете. Я сама, сама, сама. А то всё будет по-прежнему. Лучше мое худое пусть, чем его хорошее: не надо».
Довольно! воскликнула Глафира Ивановна. К чему об этом только говорить надо действовать
И Глафира Ивановна снова погрузилась в раздумье, изредка только подергивая губами и погромыхивая четками.
Кинтилиан Андреев! воскликнула она наконец.
Старик встрепенулся.
Сударыня!
Можешь ты мне сказать, сколько я в год плачу в Опекунский совет?
Четырнадцать тысяч рублей серебром с лишком, ответил, не мешкая, Кинтилиан.
А сколько всего долгу?
Около двухсот десяти тысяч.
Около! с лишком! Что это у тебя за манера отвечать? Около! Разве для того я тебя определила главным приказчиком, чтобы ты мне отвечал: около!
Прикажете можно сейчас в бумагах справиться и точную ведомость представить, возразил старик.
Этакие важные вещи должно знать тебе на память, а не справляться об них в бумагах! Это всё беспорядки Когда я беспорядки эти переведу! А в нынешнем году мы ничего не платили?
Никак нет-с.
А за прошлый год все заплачено?
Никак нет-с За нами недоимка состоит две тысячи четыреста тридцать рублей с копейками, поспешил прибавить Кинтилиан.