Это была девушка небольшого роста, стройная, почти худая, с бледным лицом, густыми черными волосами и большими карими, всегда полузакрытыми глазами. Ее черты, строгие и резкие, особенно ее сжатые губы, выражали твердость и силу воли. В доме знали ее за девушку с характером «По старшей сестре пошла, по Катерине, сказала однажды г-жа Злотницкая, сидя со мной наедине (при муже она не смела упомянуть об этой Катерине). Вы ее не знаете: она на Кавказе, замужем. Тринадцати лет, представьте, влюбилась в своего теперешнего мужа и тогда же нам объявила, что за другого не пойдет. Уж мы что ни делали ничего не помогло! До двадцати трех лет ждала, отца прогневила и пошла-таки за своего идола. Долго ли до греха и с Сонечкой! Сохрани ее господь от такого упрямства! А боюсь я за нее: ведь ей только шестнадцать лет минуло, а уж ее не переломишь»
Вошел г. Злотницкий; жена его тотчас замолкла.
Собственно мне Софья полюбилась не за силу воли нет, но в ней, при всей ее сухости, при недостатке живости и воображения, была своего рода прелесть, прелесть прямодушия, честной искренности и чистоты душевной. Я столько же уважал ее, сколько любил Мне казалось, что и она ко мне благоволила; разочароваться в ее привязанности, убедиться в ее любви к другому было мне очень больно.
Неожиданное открытие, сделанное мною, тем более удивило меня, что г. Асанов посещал дом Злотницкик не часто, гораздо реже меня, и никакого особого предпочтения Сонечке не оказывал. Это был красивый брюнет с выразительными, хотя несколько тяжелыми чертами лица, с блестящими глазами навыкате, с большим белым лбом и пухлыми, красными губками под тонкими усами. Он держал себя весьма скромно, но строго, говорил и судил самоуверенно, молчал с достоинством. Видно было, что он много о себе думал. Асанов смеялся редко, и то сквозь зубы, и никогда не танцевал. Сложён он был довольно мешковато. Он когда-то служил вм полку и слыл за дельного офицера.
«Странное дело! размышлял я, лежа на диване, как же это я ничего не заметил?..» «Будьте осторожны по-прежнему»: эти слова Софьина письма вдруг пришли мне на память. «А! подумал я, вот что! Вишь, хитрая девчонка! А я считал ее откровенной и искренной Ну, так постойте же, я покажу вам»
Но тут я, сколько мне помнится, заплакал горько и до утра не мог заснуть.
На другой день, часу во втором, отправился я к Злотницким. Старика не было дома, и жена его не сидела на своем обычном месте: у ней, после блинов, разболелась голова, и она пошла полежать к себе в спальню. Варвара стояла, прислонившись плечом к окну, и глядела на улицу; Софья ходила взад и вперед по комнате, скрестив на груди руки; Попка кричал.
А! здравствуйте! лениво проговорила Варвара, как только я вошел в комнату, и тотчас прибавила вполголоса: А вон мужик идет с лотком на голове (У ней была привычка произносить изредка, и словно про себя, замечания о прохожих.)
Здравствуйте, ответил я, здравствуйте, Софья Николаевна. А где Татьяна Васильевна?
Пошла отдохнуть, возразила Софья, продолжая расхаживать по комнате.
У нас блины были, заметила Варвара, не оборачиваясь. Что вы не пришли?.. Куда этот писарь идет?
Да некогда было. («На кра-ул!» резко закричал попугай.) Как ваш Попка сегодня кричит!
Он всегда так кричит, промолвила Софья.
Все мы помолчали.
Зашел в ворота, проговорила Варвара и вдруг встала на оконницу и отворила форточку.
Что ты? спросила Софья.
Нищий, ответила Варвара, нагнулась, достала с окна медный пятак, на котором еще возвышался серенькой кучкой пепел курительной свечки, бросила пятак на улицу, захлопнула форточку и тяжело спрыгнула на пол
А я вчера очень приятно время провел, начал я, садясь в кресла, я обедал у одного приятеля; там был Константин Александрыч (Я посмотрел на Софью, у ней даже бровь не поморщилась.) И, надобно сознаться, продолжал я, мы-таки покутили; вчетвером бутылок восемь выпили.
Вот как! спокойно произнесла Софья и покачала головой.
Да, продолжал я, слегка раздраженный ее равнодушием, знаете ли что, Софья Николаевна? ведь точно, недаром гласит пословица, что истина в вине.
А что?
Константин
Александрия нас рассмешил. Представьте себе: вдруг принялся этак рукою по лбу проводить и приговаривать: «Какой я молодец! у меня дядя знатный человек!..»
Ха-ха! раздался короткий, отрывистый смех Варвары «Попка! попка! попка!» забарабанил ей в ответ попугай.
Софья остановилась передо мною и посмотрела мне в лицо.
А вы что говорили, спросила она, не помните?
Я невольно покраснел.
Не помню! должно быть, и я хорош был. Действительно, прибавил я с значительной расстановкой, пить вино опасно: как раз проболтаешься и то скажешь, что бы никому не следовало знать. Будешь раскаиваться после, да уж поздно.
А вы разве проболтались? спросила Софья.
Я не о себе говорю.
Софья отвернулась и снова принялась ходить по комнате. Я глядел на нее и внутренно бесился. «Ведь вишь, думал я, ребенок, дитя, а как собой владеет! Каменная просто. Да вот, постой»
Софья Николаевна проговорил я громко.