Изольда и пламя Ледяного ДраконаЕва Кофей, Полли Еленова
Глава 1. Уютный муж
У него приятный голос и красивое, строгое лицо. Мог бы быть каким-нибудь генералом или главой важного городского совета, потому что производит впечатление человека, который быстро принимает верные, вдумчивые решения. На него можно положиться и это правда. Пусть он и всего лишь странствующий торговец в прошлом и владелец нескольких бакалей сейчас. Хотя можно ли сказать «всего лишь», учитывая, какой подразумевается достаток.
От таких всегда веет теплом и едой. А что ещё нужно от мужа в вечную зиму? Быть сытой и одетой, не жалеть дров в морозные ночи и ни о чём не беспокоиться, потому что рядом есть сильное мужское плечо.
Да и другие части тела, что уж скрывать.
Я улыбаюсь в ответ, удивлённая и не удивлённая одновременно.
Ты нравишься мне, Изольда, дочери в тебе не чают души, так чего мы ждём?
В этот момент, словно тот самый сахар, падает мелкий, будто дроблёный, снег. Я докручиваю ворот колодца и, придержав ручку ладонью, достаю ведро с водой. Робер не помогает мне, потому что мы условились, что я буду его семье доброй помощницей. И сделать ту работу, которую раньше выполняла его старушка-мать уж как-нибудь смогу сама.
Но каждый раз, когда я поднимаю что-то тяжёлое или задерживаюсь надолго у печи, стараясь приготовить на ужин что-нибудь особенное, его глаза загораются странным огнём. Будто бы он сдерживается, чтобы не пойти мне наперекор. Ведь договор есть договор. А вот если стану его женой
Кто ж мне тогда позволит столько хлопотать?
С его-то заботой.
И сейчас в чистых, голубых глазах сверкает пламя.
Он хороший человек, но я не планирую оставаться в этой чудесной деревеньке надолго. Ведь кое-что ищу.
Вот только что именно?
Ты с нами уже год, Изольда, ступает он за мной, переминая в пальцах шапку, когда я устраиваю коромысло на плечах и выпрямляюсь, высунув язык, чтобы поймать снежинку. Сестрицу тех, что сейчас таят в его каштановых волосах и колючей, уютной бороде.
Правда? Так сегодня тот самый день, когда вы нашли меня в сугробе? Или ты в общем?
Он усмехается тепло:
Тот самый день. Я запомнил. Ничего раньше особо не запоминал, но день, когда судьба всем нам преподнесла такой подарок Ты, верно, будешь юлить? Или он мрачнеет, брови сдвигаются к переносице, делая его похожим на медведя. Или Иванко понравился? вспоминает о милом парнишке из нашей деревни, но я спешу его успокоить до того, как в венах забурлит горячая кровь, и качаю головой.
Никто мне не нравится. Но замуж я не хочу, Робер.
По снежному насту пробегает лисица-чернобурка.
Смотри, перевожу я его внимание на неё. И от темы женитьбы и от вёдер с водой, что собираюсь поставить на крыльцо, а затем занести в дом.
Красавица, соглашается Робер, правда, плохо что во двор повадилась. А ты, Изольда, скажи лучше, что тебе с ярмарки привезти. Пряников каких? Или заморских сладостей? Или платок новый хочешь?
Я качаю головой и, слизнув с губ растаявшую снежинку, обнимаю его. За шею, словно отца тепло и нежно.
Это голос его едва заметно дрожит, что слышу впервые, значит, да?
Будь осторожен в пути, ночи сейчас длинные. Мы со Стеллой и Роуз будем тебя ждать. С подарками. А что дарить тебе решать. Я возьму.
Но не свадебное?
Свадебное можно, но не на свадьбу.
Робер огорчается, но что поделать? Какой вопрос, такой и ответ. Закусив губу, прикрыв рот варежками, провожаю его взглядом и тихонько шепчу заговор на удачу. Ведьма из меня никудышная, право слово, но хуже не сделаю.
Изольда, ты ведь без шапки! доносится тёплый голос старушки Бруклии, матери Робера. Что стоишь у двери, а не заходишь? Забыла что ли, как открывать?
Я усмехаюсь. Ну не помню я своего прошлого, что ж теперь вечность об этом шутить?
Стелле и Роуз рассказывали, что их нашли в сугробе вот и весь секрет появления.
И благодаря мне, они до сих пор в этом не сомневаются. Так-то.
Иду, бабуля!
Я оставляю вёдра за порогом дома, запираю дверь и принимаюсь снимать войлочные сапоги. Тепло, не терпящее холодности и не знающее о личном пространстве, тут же крепко обнимает, словно могучая нянюшка. Чувствую, как лицо краснеет. Оставляю позади шаль и тёплое платье на пуговицах. И уже в голубом сарафане и
носочках из козьего пуха захожу на кухню, тут же попадая под прицел внимательного взгляда Бруклии.
Старушка она в теле, маленькая, уютная, но со стальным стержнем поперёк округлостей. Светлые глаза яснее, чем у малышки Роуз, несмотря на прожитые зимы. Седые волосы убраны в пучок и заколоты палочкой на восточный манер.
Что, домогался? ухмыляется так сладенько, что у меня по рукам начинают бегать мурашки. Послала небось?
Я не отвечаю, только почёсываю ладони на пути к шкафчику с заветными коричневыми зёрнами.
А зря, голубушка, зря, он, между прочим, мой лучший сын. Идеал! Так говорят? В нём моя мудрость и, хитро усмехается, семя великана Родерика!
Не такой уж великан, судя по рассказам Иванко и других селян. Так чуть выше среднего.
Бабуля, он ведь твой единственный сын, напоминаю я со смешливой нежностью, в то время как на пороге кухни-столовой застывает Роуз.