В драке, что разгорелась уже между Лимном и Дулдокравном и к которой не замедлил присоединиться Зунг, не было ни одного убеждённого сторонника верности великану Ому, убеждённых же сторонников сговора с подлой Бокси было и того меньше. Карлики колебались, причём стоило в этих колебаниях кому-то склониться к одному из вариантов, как остальные принимались с жаром возражать, привычно разбивая носы, чувствительно пиная в живот, стуча головами о стены.
Каждый дерущийся при всём своём азарте не забывал, что судьбу дальнейшего похода решат не они, а Чичеро, в которого им или, скажем, одному Дулдокравну, рано или поздно придётся сложиться. Чичеро же, пусть и не питает к Ому большого уважения, со злоязыкой карлицей объединяться не станет.
Выбросив из себя накопившийся запас злобных чувств, карлики спустились с чердака в библиотеку, где Дулдокравн юркнул в тюк с неподвижными останками Чичеро. И вовремя: к радушному хозяину замка Мнил пожаловал гость. Ещё издали, оповещая Ома о его прибытии, оглушительно прогремел звук охотничьего рога.
Такой громкий звук под силу извлечь лишь лёгким великана.
* * *
Ом, по своему обыкновению, вышел встретить гостя на крыльцо. К нему присоединился несколько удивлённый Чичеро. Посланнику почему-то не верилось, что добряка из Мнила кому-то, находящемуся в здравой памяти, взбредёт посетить.
Но вот на дороге той самой покрытой лужами грунтовой дороге, отходящей в сторону Мнила от Большой тропы мёртвых показалась преизрядная свора собак, за нею лошади, числом не менее сорока. Часть лошадей шла со всадниками на спинах, часть тащила за собой огромный несуразный экипаж. Над красными спинами лошадей щёлкал бич.
Собаки, лошади и их всадники ещё издали поражали какой-то предвосхищаемой жутью. Лошадей, да и собак тоже, отличала необычная масть тёмно-красная с белыми разводами, всадники же, как будто бы, просвечивались насквозь. Стоило же им подъехать ближе, как Чичеро с содроганием понял, что всадники, оседлавшие красных коней попросту костяки, вооружённые длинными копьями, странность же внешнего вида лошадей происходит от прозрачности их шкур. Или же от полного этих шкур отсутствия. В беге лошади демонстрировали работу своих мышц во всей её тошнотворной наготе. Тайна необычного собачьего окраса разрешилась аналогично.
Похоже, это какая-то «Дикая охота»! с тревогой произнёс Чичеро, проверяя ход меча в ножнах. Ом же большой тревоги не испытал:
Ой, я знаю, кто к нам пожаловал! Это же ну этот, наш дальний родственник и друг семьи. У него тут тоже замок неподалёку!
Чичеро понадеялся на то, что добрый Ом ничего не путает. Больно уж грозно выглядел выезд этого дальнего родственника и друга семьи. Особенно неприятные ощущения вызывала масть лошадей. Ну кто на таких страшилищах поедет к друзьям в гости?
Тот, кто дудел в рог, сам правил своим экипажем трёхколёсной открытой каретой в полный великаний рост, богато декорированной черепами крупного рогатого скота, а кое-где и человеческими. Можно себе представить, какое впечатление сия декоративная тема смерти могла производить на суеверных живых людишек. Именно их весельчак «друг семьи», едущий вслед за этой пугающей тошнотворной сворой и ловчими, вероятно, и затравливал. Какую-то другую дичь ведь не станешь пугать столь экзотическим образом.
Ба, да это же Плюст из Глюма! узнал Чичеро подъехавшего.
Да и как было не узнать: это тот самый «ноздреватый» великан, который на симпозиуме у Цилиндрона стал самым заметным по причине редкой бесцеремонности; он решительно всех поражал своим грубым юмором, доходящим до откровенного хамства.
Да, это друг Плюст! со счастливой улыбкой подхватил Ом. Определённо, он не из вежливости так отозвался о вновь прибывшем, а за что-то этого грубияна полюбил.
Экипаж великана Плюста был остановлен весьма оригинальным способом: хозяин, погоняя полтора десятка впряжённых в него прозрачнокожих лошадей, хлестнул их с такой силой, что они присели.
Как только друг Плюст, зияя своей дырчатой кожей, спустился с подножки своей кареты смерти, обрадованный Ом поспешил к нему. Друзья обнялись и облобызались, причём Плюст, как только заметил на крыльце Чичеро, тотчас отставил Ома весьма бесцеремонным жестом и зычно гаркнул:
Эй, привет тебе, посланник Смерти!
Здравствуйте, Плюст, отозвался Чичеро.
Знаешь, чем ты меня обидел, Чичеро? тут же поспешил обидеться Плюст. Что ж ты, мерзавец, не ко мне первому заехал, а к этому дурачку Ому?
Чичеро предпочёл не заметить слова «мерзавец», но за Ома почему-то вступился. Вернее всего, его так разозлил тон бесцеремонного великана, что он взял первый попавшийся повод его осадить.
Плюст, вы невежливы к нашему хозяину! жёстко сказал посланник.
Я невежлив? захохотал Плюст, потом возразил, апеллируя к Ому. Ну да, я дурно воспитан, это правда, но скажи, друг Ом, где я допустил невежливость? Я только сказал, Ом, что ты дурак. Но это ведь правда, Ом? Ты ведь дурак?
Да, я дурак! радостно сознался добрый Ом.
Ах ты, хитрец этакий! воскликнул Плюст, ткнув Ома пальцем в живот, и тут же обратился к Чичеро. Вот ведь дурак дураком, а сам знает, что он дурак, потому его не проведёшь... Ты умный, Ом?