А куда мы летим? тревожно спросила Эльза часов через пять. Мы, случайно, не возвращаемся в Европу?
Эва, куда ты хватила! усмехнулся я. В Европу! Нам бы к следующему утру хоть до Байкала добраться. Но это вряд ли. Сколько ещё в Чите грузиться будем неизвестно.
Фридрих тревожно прислушивался, и она ему всё время переводила. И вопросы обратно.
А далеко ль до Читы?
Часов пятнадцать ещё. Смело можно поспать.
Пятнадцать! воскликнули поражённые немцы. Но за пятнадцать часов военный дирижабль пересекает всю Европу от Лиссабона до Стамбула!
Ну вы дали! То военный пассажирский, а у нас транспортник, спасибо ещё, что не гражданский, тот вдвое медленнее ползёт.
А можно ли это увидеть на карте?
Сейчас узнаем. Любезный! окликнул я одного из матросов. А что, братец, нет ли у вас на борту карты полётов? Гости немецкие интересуются.
Извольте обождать, узнаю, и спустя пять минут мы уже держали в руках большую складную карту с отмеченными на ней пунктирами транспортных трасс.
Мы с вами примерно вот здесь, ткнул в точку я.
Но это же не Российская империя?
Нет, Монголия. Дружественные территории. Если чисто над русской землёй идти, крюк в сторону пришлось бы делать. Ещё часа на три дольше.
А где же Байкал? полюбопытствовали немцы.
Это надо чуть развернуть, я расправил карту шире, показал: Вот он, Байкал. А вот тут, за Байкалом, Иркутск.
А где есть Москва? со странным напряжением уточнил Фридрих. Москва я бывать! Э-э-э курьер. Быстро. Фир штунден.
Четыре часа, перевела Эльза.
О-о, Москву увидеть надо дальше разворачивать, теперь нам с Фридрихом пришлось держать карту вдвоём. А если Вену хочешь или Берлин так там с краю ещё отогни, на том отвороте Европа.
Немцы некоторое время смотрели на развёрнутое на бумаге пространство, переводили взгляды с Российской империи на Европу и обратно. Кажется, на них русские масштабы произвели несколько гнетущее впечатление.
Ладно, вы можете предаваться созерцанию, а я спать!
Пока есть
возможность, отчего не выспаться?
Прогнозы мои относительно погрузки-разгрузки сбылись, вылетели мы из Читы поздним утром, а в Иркутск прибыли уж вечером, часам ближе к шести.
Ваша светлость, герцог Топплерский? спросили меня на выходе из дирижабля, у пассажирского трапа. Чуть не вздрогнул опять от неожиданности. Герцогство это дурацкое, будь оно неладно!
Он самый! сердито обернулся я. Сам подумал, что резковато и сам же себя одёрнул: Это я, что вы хотели?
Для вас заказана машина! Пожалте вот сюда, под навес, сейчас подгонят.
Интересно, кто сподобился? По-любому, Петя, он в таких делах ловок да находчив, всё знает, всё помнит.
Чёрная «Победа» остановилась возле нас, поблёскивая мокрыми стёклами. Надо будет Петю поблагодарить. Дождь в Иркутске, хоть и летом не самая приятная погода, а ведь пришлось бы по лужам шлёпать, экипаж ловить.
Желаете в гостиницу? предупредительно уточнил распахивающий дверцу шофёр.
Желаю в деревню Карлук. Ближе подъезжать будем, покажу.
СЕМЕЙНЫЙ СОВЕТ
Двор наш, несмотря на дождь и вечер буднего дня, оказался весь заставлен машинами и экипажами. Три узнал, а вон та машинка чья понятия не имею
Осторожно, дерево от дождя скользкое, предупредил я дойчей насчёт покрытия двора, вымощенного по обычаю листвяком, и вперёд них направился к крыльцу.
Начал подниматься как раз женщина, что я родителям по хозяйству нанял помогать, навстречу выглядывает:
Ой, Илья Алексеич! А я думаю: кто ещё подъехал
А у нас кто?
Да все собрались! И сёстры ваши все с мужьями, и дядья пришли, и даже Серафимы Александровны папенька! Экие новости, волнуются ж все!
Какие-такие новости? слегка встревожился я.
Так письма! Серафима Александровна всем прислала, а маменька ваша испугалась, не случился ли с ней нервный срыв, от чрезмерных-то нагрузок. Вот
Так-так, похоже, маман спешно собрала семейный совет. И тесть здесь. Тем лучше!
Так, Фрося, проводите-ка господ Фридриха и Эльзу в гостевые комнаты, чаю горячего подайте с какой ни есть выпечкой да покажите, где у нас удобства, а я к родителям пойду. Они где?
А где и все ж! В большой гостиной!
Спасибо!
Я ещё раз тщательно протёр сапоги и побежал вверх по лестнице.
Дверь в гостиную стояла приоткрыта.
Я, дамы и господа, на самом деле очень переживаю, говорил Серафимин отец. Она ведь у меня как цветочек в теплице росла. Ни забот, ни тревог не знала. А тут лейбфрейлина, виданное ли дело! Это же такая ответственность! А трое малолетних детей! И двух месяцев не проходит с последних родов муж уходит на фронт. Вы читали сводки? Жестокость японских войск это же ужас, что такое! Немудрено, что у неё могли сдать нервы.
Я прям представил, как он скорбно качает головой.
Нервы нервами, озабоченно вступила матушка, а вот это вот что? зашуршала бумага, и маман попросила: Читай, Алёша, у меня руки трясутся.
Мама, выпейте чайку успокоительного, расстроенно попросила Лиза.
Да погоди-и! отмахнулась маман, а батя размеренно зачитал:
«Сообщаю вам новость, в которую я и сама не сразу могла поверить. Кайзер Германской империи даровал Илюше герцогский титул и землю. Правда, замок маленький, раза в три меньше нашего дома в Карлуке, но настоящий. И Маша (то есть Великая княгиня Мария) сказала, что мне отныне не по чину быть её лейбфрейлиной, раз уж я стала герцогиней Топплерской, но мы всё равно останемся подругами»