Мне плевать, кого ты любишь, ответил я, чувствуя себя судьей и палачом. Нет, мой внутренний голос прав. За свои поступки мужчина должен отвечать. Ты женишься на Эмме. И точка. Или ты думаешь, что разрушив жизнь одной, сумеешь построить счастье с другой? Из-за тебя она оказалась в доме утех. Не самом подходящем месте для леди! И твоя обязанность вернуть девочке ее честное имя.
Отец! услышал я голос, полный отчаяния, но выдохнул и закрыл за собой дверь, словно отрезая все возражения.
Пару секунд я стоял с закрытыми глазами, словно пытаясь взять себя в руки, а потом направился к карете.
Глава 4
А ну быстро спустилась вниз! резкий голос мамаши, вызвал у меня прилив тошноты.
Ее голос как острая щепка, входящая прямо в сердце, вызывал дрожь и ужас.
Она открыла дверь, глядя на меня с презрением старой школьной учительницы. Таким взглядом смотрят на двоечниц строгие математички. И русички на ёжыков.
Так, быстро соображаем. Сказаться больной? Или сказать, что у меня начались критические дни?
У меня критические дни, прошептала я, глядя в бесцветные, как у мертвой рыбы, глаза мамаши, которые, казалось, видели всё.
Ее худая, угловатая фигура застыла в дверях.
Третьи за этот месяц? издевательски спросила она, и в её голосе слышалась ирония, и презрение, как у человека, которого просто так не проведешь. Так не бывает, милочка. А ну быстро привела себя в порядок и вышла к клиенту!
Нет.
Только не это!
Я уже сегодня выходила к клиентам. Мне
было приказано исполнять желания. Но слово желания я не расслышала, поэтому решила просто исполнять!
Но стоило им шепнуть на ушко, что у меня неприличная, придуманная мной болезнь с жутковатыми симптомами, как желание переводить отношения в горизонтальную плоскость у них тут же пропадало. Либидо говорили Адьос! и я возвращалась в комнату нетронутой. Вместо меня брали другую.
Так мне удалось протянуть почти месяц.
Но внутри я понимала: рано или поздно я окажусь на улице, без гроша, или соглашусь на всё, чтобы не оказаться в нищете и не умереть от голода на груде грязных тряпок.
Внутри все противилось одной мысли о том, что теперь моя судьба делать вид, что я сгораю от страсти в объятиях лысого, старого облезлого банкира. Или строить из себя недотрогу в руках женатого развратника.
Я не могла себе позволить пасть так низко. Пусть я и из другого мира, где нравы немного другие, но даже для меня это было перебор!
С того момента, как жестокий отец моего возлюбленного сказал свое: Нет нашему счастью, мое счастье разбилось вдребезги. Жизнь толкнула меня в спину, сбивая с ног и заставляя катиться все ниже и ниже. И я знала, что наступит тот момент, когда бабки будут ходить за мной везде вместе с лавочкой.
Как же я его ненавижу этого проклятого старика!, - пронеслось в голове. Проклятый жестокий старик, небось, присмотрел ему другую невесту! И решил, что я недостойна его сына! Ну еще бы! Он богатый герцог, и к тому же, генерал из могущественной семьи Моравиа! Их семья вторая после королевской. Куда уж нам, скромным Винтерфельдам!
То, что никогда бы не позволила себе приличная девушка случилось в ночь перед свадьбой.
А на утро я ревела посреди комнаты в свадебном платье, глядя на короткое письмо. Как изумленные швеи переглядываются, понимая, что свадьбы не будет. И тут же потребовали оплату за работу.
Время, словно остановилось, оставляя меня в горе и отчаянии.
Опозоренная, брошенная, я вместе с родителями смотрела, как выносят из поместья мебель, как кредиторы описывают имущество.
На мой брак возлагались большие надежды, но теперь, когда все было кончено, кредиторы до этого вежливые и терпеливые, словно сорвались с цепи, узнав что свадьбы не будет.
Не было и дня, когда отец дрожащей рукой не подписывал какие-то документы, а я лишь отводила глаза, видя, как милые сердцу и привычные взгляду покидают наш дом.
Как вместо них остается пыльная пустота и яркие пятна на обоях.
Я вспомнила, как однажды Жюли, моя мама в этом мире, просто схватилась за сердце и присела на стул, а потом больше не встала.
Как я трясла ее за плечо, как доктор отвел глаза и озвучил то, чего я боялась больше всего на свете.
Я вспомнила, как моего папу забрали в каталажку. А меня грубо втолкнули в карету и привезли сюда, сказав, что мне придется отрабатывать оставшийся долг семьи.
Жюли Винтерфельд и Дорис Винтерфельд не были моими родителями. Я не знаю, как попала в тело их дочери, когда та умирала от чего-то похожего на скарлатину. Но я их действительно полюбила, как родных. Ведь они сделали для меня всё, что могли, и я осталась благодарна.
Ты будешь работать или нет? резко произнесла мамаша. И не надо изображать, что ты ушла в себя! Со мной этот номер больше не прокатит! Поднимайся! Тебя ждет клиент!
Глава 5
Хватит отлынивать. Я держу тебя здесь не для того, чтобы ты отлынивала от работы! строго произнесла мамаша. И кормить задаром не собираюсь!
Я гордо молчала. Мое мнение она уже слышала и не раз.
На, наряжайся! бросила мамаша, доставая из шкафа платье. Клиент ждать не будет!
Нет, ответила я, стараясь стоять на своем. Вы меня не заставите!