Они мостились в машине, чертыхаясь и путаясь в одежде, цепляясь то за рычаг коробки передач, то ударяясь о руль, а потом умудрились так рухнуть на дверцу, что вылетела боковая подушка безопасности. Оторопев, они расхохотались и продолжили. Когда Драко повалился на соседнее сиденье, то устало простонал:
Ты трахаешься, как будто весь из железа.
Гарри довольно похлопал себя по мышцам пресса.
Ну что? Поедем в отель, продолжим банкет?
В шесть утра удовлетворённый и обнаженный Гарри вышел из душа.
Эй, вставай, денди! позвал он зарывшегося в одеяло Драко и отдёрнул шторы.
Отвали, пробурчал тот, который час?
Шесть уже. Жизнь зовёт на войну, пропел Гарри. Драко выглянул одним глазом из-под одеяла.
Ты что, с ума сошёл будить меня в шесть утра в субботу? Позвони после полудня.
Иди к чёрту,
рассердился Гарри, можешь разлёживаться, а у меня дел полно.
С этими словами он принялся быстро одеваться, переливчато напевая во весь голос известную итальянскую песню. Драко с обиженным видом нехотя вылез из-под одеяла и нашарил на полу свои трусы.
Ты хорошо поёшь, заметил он.
Ага, заржал Гарри, слава Мадонне, трахаюсь я лучше.
Ты мне оставишь свой номер?
Ты мне оставь свой. Видишь ли, работа у меня специфическая. Лучше буду звонить я.
Драко хмыкнул.
Ты секретный агент?
Вроде того, обтекаемо ответил Гарри, идём, так уж и быть, отвезу тебя к казино. Только высажу за углом, чтобы нас не видели.
Гарри умолчал, что ему самому нужно туда, чтобы собрать людей перед встречей с Уизли. Номер Драко он решил обязательно сберечь и воспользоваться им при ближайшей возможности, не сомневаясь, что денди захочет встретиться ещё раз. Драко был симпатичным, удобным любовником. На всякий случай Гарри подкрепил его желания материальной составляющей:
Я поговорю с хозяином, и тебе увеличат кредит. Нет-нет, возразил Гарри, заметив наигранно оскорбленное лицо Драко, это просто услуга хорошему приятелю.
Драко, недолго ломаясь, согласился и написал номер телефона.
Это мобильный. Правда я живу с родителями, и papá имеет нехорошую привычку брать трубку, если меня нет поблизости.
Доехав до стоянки казино, Гарри мыслями был уже далеко. Драко пытался отвлечь его рассказами о своей гениальной персоне и в результате пригласил на концерт в Барбикан.
Ты же любишь классику! Возьми Драко порылся в карманах, у меня есть контрамарка на следующую субботу. Концерт грандиозный. Там Северус, в основном, солирует, но он крутой, тебе понравится. Придёшь?
Приду-приду, пробормотал Гарри, даже не поняв, о чём речь. Драко радостно запихнул контрамарку ему в нагрудный карман и махнул ему рукой на прощание.
Я побежал.
Пока, денди, задумчиво отозвался Гарри и выключил мотор.
_________________________________
Pentito член мафии, который решил сотрудничать с полицией (ит.)
Пентонвиль британская тюрьма.
Глава 6. Конкурирующая фирма
Не маловато нас троих? с сомнением спросил Гарри.
Шеф, обижаете, воскликнула Тонкс, у дома Уизли засада из двадцати человек, но мы же с мирными намерениями!..
Гарри кивнул, но всё-таки заметил:
Надеюсь, шкуру нам не продырявят до того, как твоя засада сработает.
В доме напротив сидят трое снайперов, вставила Гермиона озабоченно. Она тоже была обеспокоена.
Гарри подождал, пока она не выйдет, и обратился к Тонкс.
Как там Люпин?
Лучше, она взглянула на Гарри с благодарностью. Ему уже позволили вставать. И мы решили пожениться.
Гарри вытаращил глаза.
Ну ты, блин, умеешь с места в карьер новости докладывать.
Сейчас со СПИДом можно жить много лет. Противовирусные препараты, поддерживающая терапия. А ещё существуют презервативы с обеззараживающими смазками. Даже детей рожают в таких парах, добавила она со свойственной ей бесцеремонной простотой.
Гарри поморщился.
Избавь меня, пожалуйста, от подробностей твоей интимной жизни. Мне дорого душевное равновесие.
Тонкс порозовела и добавила нежно:
Я Ремусу сказала, что вы сами меня к нему отправили и что меня не осуждаете.
Гарри остановился у двери.
Это не моё дело, отрезал он, а отправил тебя, потому что не хочу, чтобы моих людей стреляли, как фазанов на охоте.
Он обернулся к Тонкс. В его глазах появился колючий холод.
Женитесь, если вам этого так хочется, а меня в это не впутывайте. Меня интересует только, кто его подстрелил.
Тонкс осеклась. Её улыбка исчезла. Она покорно кивнула, словно признавая, что перегнула палку.
Как тебя вообще занесло к нам? спросил Гарри, заметив, что по дороге к выходу Тонкс оступилась и опрокинула несколько стульев.
Она не могла долго быть сдержанной и снова улыбнулась.
Мамаша моя твоему крёстному двоюродная сестра. Специалист по налоговым махинациям. А папа простой щипач* был. Грохнули его. Он и меня обучал, но я как колода. Не умею быть тихой, незаметной, вечно всё задеваю. Какой уж тут бизнес Зато в школе я играла в футбол, знаешь, как двинуть могла!.. Она рассмеялась, и Гарри тоже не сдержал улыбки,
представляя, как грубоватая высокая девочка берёт какого-нибудь тщедушного мальчишку-одноклассника за горло и притискивает его к стене. Вот так она прижала и Люпина, подумал Гарри с долей веселья. Настроение его приподнялось, и всю дорогу к Уизли он проговорил с Тонкс, обмениваясь с ней шутками и расспрашивая её о детстве. Он видел пятнадцатилетнюю Тонкс, которая была прямоногим мосластым подростком. Как дикий жеребёнок, она носилась по футбольному полю, ничуть не интересная мальчишкам, потому что таких девочек не существует. За ними не носят рюкзаков, не дарят цветов, не дёргают за косы и не дерутся за них с другими мальчишками. Они не девочки, а так бесполые, словно рабочие самки пчёл, рождённые для работы. Они не смеют даже заглядываться на рослых, красивых мальчиков, которые пусть робко, но уже с определённым самодовольством ухаживают за миловидными и миниатюрными золушками, уже чуявшими силу своей красоты. А Люпин для неё почти что принц вежливый, ласковый Он и руководил тихо, незаметно, не повышая голос. У него был талант внимания к другим людям. Это внимание, наверное, глубоко тронуло девушку, которая жила только работой. Гарри молча разглядывал пейзаж, тёмный и мутный из-за тонированного стекла, и на сердце у него было тоже темно и мутно. Лондон вечерел с каждым днём, потому что солнце уже ушло, оставив вместо себя, словно слабые огни свечей, пожелтевшие листья. Гарри опустил стекло, хотя ехать с открытым окном было холодно. Он выглянул наружу. Небо тускнело, и тысячи птиц уже тянулись к югу, и он знал, куда они летят: туда же, куда и солнце, на Сицилию, в страну вечного света и зноя, в страну золотого счастья и золотого песка. Для Гарри это была величайшая несправедливость на свете: рыбы и птицы и даже мухи, не говоря уж о солнце с луной, все они могли легко бросить этот город, будто слепленный из чёрного воска, и отправиться туда, куда ни Гарри, ни всем остальным уже было не вернуться.