Умер, отрезала Ханна. Заболел долгой зимой и умер.
Заболел. Заразился мирской властью. Правителем Серединного мира стать захотел, на чёрный трон решил сесть, скотина проклятая.
Ханна скривила губы в болезненной гримасе.
Шалеешь его? спросила старуха.
Нет, отрезала женщина. Издох туда ему и дорога.
Она заранее хоронила Александэра. Чтобы не жалеть потом. Потому что жалела. Ненавидела и жалела.
А я вщё равно люблю швоего шынка, заулыбалась старуха. И ответила на удивлённый взгляд Ханны. Это он меня шюда пошелил. Я-то деревеншкая. Шынок ушёл в город, дошлушился до места. А дом мой шгорел, и я припёрлашь к нему за помощью, штарая перешница. Опошорить шахотела швоего крашавца, вошомнила, что он пуштит в швой дом гряшную нищенку-погорелку. Он меня и приштроил в тюрьму. А куда бы меня ещё?
Сын? поразилась Ханна.
Он у меня нащальник штражи! с гордостью произнесла старуха. Только ты молщи, девка. Не велел он мне говорить, щья я мать. Штобы не позорила.
Ханна всмотрелась в морщинистое лицо старухи. Она хорошо запомнила начальника стражи длинная нижняя челюсть, хрящеватый нос, и в самом деле похожий на нос старухи.
Да неужто вот так? поразилась она.
Наверное, бабка просто выжила из ума? А сходство оно бывает здесь деревнями, где все друг другу родня.
Так вот ще Старуха сунула руку между грудей, достала деревянную ладанку, а из неё плотно свёрнутый кусочек пергамента. Родовую запись, что раньше давали в церквях Сатаны, о том, что душа младенца изначально запродана. Шмотри: тут имя его, шыночка. Накиш. Он у меня такой штатный, такой крашивый
«Статный? Мать в тюрьму бросил! «Гостиницу» ей нашёл бесплатную! И даже хлеба не даёт, скотина!» Ханна оскалилась, как волчица, всматриваясь в темноту коридора.
***
Бургомистр мэтр Сорен с постели сегодня поднялся поздно.
Ночью его мучали кошмары. Снилась центральная улица столичной Вирны, сплошь залитая кровью. И пустой чёрный трон правителя, от которого расходились волны пульсирующей боли так, что никто теперь не мог к нему подойти.
Два года назад мир людей изменился в одну страшную ночь. Пали церкви Сатаны, разбежались советы магистров. Нарочные повезли из столицы письма о том, что магия исчезла.
Да он и сам ощутил, как перестали работать даже самые простые заклятия. Теперь он не мог ни свечу зажечь, ни отправить с письмо с вороном.
Но трон? Почему так вышло?
Почему никто из людей не может больше сесть на высокий трон правителя Серединных земель?
И если трон заколдован, то кто мог сотворить такое в отсутствие самой магии? Значит, кто-то втайне властвует в Вирне и магия ему всё ещё подчиняется?
Мэтр Сорен в беспокойстве от мыслей и страшного сна заходил по комнате, дожидаясь слуги, что оденет, и служанки, что будет укладывать волосы.
Спальня его была обустроена просто: большая кровать с балдахином, шкаф, комод да единственная дорогая вещь ростовое зеркало.
Роскошные наряды смотрелись здесь глупо, но других он с собой не привёз. И шить не хотел. Где в такой дыре найдёшь приличную швею?
Должность бургомистра была тесна мэтру Сорену расшитые камзолы он наготовил совсем для другой.
Бургомистр Смешно, даже и не префект!
Как низко он пал! Он, наследный принц!
И как же теперь жить в этом никчёмном и бесполезном мире, где невозможно силою заклинаний зажечь свечу?! Где в столице царит безвластие и каждый город сам решает свою судьбу, демоны его раздери!
Раздался стук в дверь, и бургомистр успокоил породистое лицо, намотал на палец длинную прядь спутанных сном волос.
Слуга заглянул, несмело, не понимая, в каком настроении поднялся с постели его господин.
Мэтр Сорен кивнул, и слуга втиснулся, боясь даже дверь пошире открыть.
Доброго здравьичка, менгир, проблеял он, пряча глаза. Там, на низу, ведьмы пришли и лютуют.
Ведьмы? удивился бургомистр. Но прогнать не повелел. Буркнул: И чего им опять надо?
Ссориться с ковеном было ему не с руки. Говаривали, что именно ведьмы сумели сохранить малую толику магии.
Потому он старался сблизиться с главной ведьмой и даже рассказал ей по пятой бутыли вина про дочь. И не пожалел об этом.
Бают, что стража захватила на заре пришлицу с белыми волосами Слуга даже попятился, так покраснело от этой новости лицо его господина.
Чужестранку? вскинулся бургомистр.
Именно главная ведьма ковена, старая Иссият, предупредила его, что неудачная жертва может подняться из ада
и отомстить тому, кто вверг её душу в раннюю тьму.
С тех пор он и не мог нормально спать по ночам. И на башню ходил, как проклятый.
Вот только сегодня проспал.
Кто дежурил на башне? строго спросил он слугу.
М-мастер Гийом. Он там, в низе, с ведьмами бает. Мол, не входила в ворота никакая беловолосая. Тайком, верно, пролезла.
Бургомистра прошиб холодный пот: неужели она?
Дай мне одеться! приказал он слуге. И пришли, чтобы причесали. А ведьмам передай: пусть подождут!
***
Ведьм было три. Закутанные в чёрные тряпки, они походили на веретёна, снующие по кабинету бургомистра.
Возглавляла их старая Иссият. Её мэтр Сорен узнал, несмотря на маску и капюшон.
Что за девка? спросил он строго.