Пойдёт, одобрил вождь и тут же подписал телеграмму.
Молотов напомнил Сталину, что Государственный Комитет Обороны присудил заводу Красное знамя: рабочие уже выпустили 20 тысяч автомобильных моторов!
В этом месяце завод отгрузит для тыла Красной армии два эшелона грузовых автомашин, добавил Молотов. У них трудности с вагонами.
Фронты остро нуждаются в них, заметил Сталин. Вечером у меня будет генерал Хрулёв, и я распоряжусь, чтобы он помог Уральскому автомобильному заводу с вагонами и паровозами. Их у нас всё ещё не хватает.
(В годы войны Н. С. Патоличев проявил себя как талантливый партийный и хозяйственный руководитель, и это по достоинству оценил Сталин. В марте 1946 года на Пленуме ЦК партии по его предложению Патоличев был избран в состав Оргбюро ЦК и утверждён заведующим Организационно-инструкторским отделом ЦК партии. Секретарь ЦК партии А. А. Жданов, хорошо знавший Николая Семёновича, тепло поздравил его. Патоличев смутился:
Справлюсь ли, Андрей Александрович?
Справишься! Не боги горшки обжигают... Правда, опыта работы в ЦК партии у тебя маловато... Сколько лет ты был инструктором ЦК?
Всего один год, зато более семи лет я работал секретарём обкомов партии.
Ну вот, разве это не опыт?! воскликнул Жданов. Кроме того, мы тут в ЦК живём одной семьёй. Если придётся туго, я готов тебе помочь.
До мая Патоличев трудился в полную силу. Работа с людьми всегда привлекала его. Однажды в отдел зашёл... Сталин. Все, кто был в комнате, словно по команде встали. Вождь остановился у стола, за которым стоял Патоличев. Лицо у Николая Семёновича раскраснелось.
Ну, как вам работается у нас? улыбаясь, спросил его вождь.
Хорошо, товарищ Сталин, тоже улыбнулся Патоличев. Вот только тихо здесь, не то что в цехах, где всё громыхает, не слышно даже голосов людей. Если честно, я скучаю по цехам...
Надо привыкать, Николай Семёнович, веско сказал вождь.
А через несколько дней, кажется, это было 4 мая 1946 года вечером, Патоличеву позвонил Поскрёбышев. Он был краток:
Срочно в Кремль на квартиру товарища Сталина.
На квартиру вождя в Кремле Патоличев шёл впервые, поэтому волновался. «И вот кремлёвская квартира Сталина, вспоминал он. В прихожей мы задержались. Поскрёбышев похлопал меня по плечу не робей, мол, и оставил одного. Оглядываюсь. Справа вешалка, и на ней одна-единственная шинель Сталина. Невольно пришли строчки из книги Анри Барбюса: «В крохотной передней бросается в глаза длинная солдатская шинель, над ней висит фуражка». Но одно дело прочесть, и совсем другое увидеть. И вот я в этой прихожей. Что же дальше? Сказать, что я очень волновался, значит почти ничего не сказать.
Открываю дверь. В комнате у стола стоит Сталин, а за столом два секретаря ЦК Андрей Александрович Жданов и Алексей Александрович Кузнецов. Поздоровавшись, Сталин предложил сесть. А сам, как всегда, продолжал стоять и ходить. По выражению лиц Жданова и Кузнецова вижу, что обстановка спокойная. Постепенно улеглось и моё волнение...»
Сталин заговорил о том, как перестроить работу аппарата ЦК, какие новые организационные формы должны быть введены в структуру ЦК. Он задавал Патоличеву много вопросов о работе партийных организаций.
Теперь у нас новые задачи, говорил Сталин. 1946 год первый послевоенный. Утверждена новая пятилетка. Начинается новый этап советского строительства. А это все опытные и авторитетные секретари. Они хорошо будут представлять Центральный Комитет... Остановившись напротив Патоличева, Сталин вдруг спросил его: Сколько вам лет?
Тридцать семь.
С какого года в партии?
С 1928-го.
А что, если мы утвердим вас секретарём ЦК?
Товарищ Сталин, сами решайте, как вы считаете нужным, ответил Николай Семёнович.
После этого Сталин подошёл к телефону, позвонил Поскрёбышеву и сказал, что второй пункт проекта решения ЦК утвердить секретарём ЦК товарища Патоличева.
Каким был первый пункт, Патоличев не знал. Это стало известно позднее. Он гласил, что Г. М. Маленков освобождается от обязанностей секретаря ЦК. На другой день решение ЦК было принято.
«Я был глубоко взволнован всем происшедшим, писал Патоличев. Думал ли я, идя в Кремль, что эта встреча кончится таким крутым поворотом в моей судьбе. Со дня моего утверждения заведующим отделом ЦК прошло менее двух месяцев и вдруг секретарь Центрального Комитета партии!..» А. 3.).
...Первый заместитель начальника Генерального штаба генерал армии Антонов оторвался от чтения документов и взглянул на часы. Шёл двенадцатый час ночи. Подумалось: время позднее, не так загружен узел связи, и есть возможность переговорить по ВЧ с командующим Воронежским фронтом генералом армии Ватутиным о том, как у него развиваются события. От других командующих донесения в Генштаб к 19.00 поступили, а от него до сих пор нет. Что-то, видно, помешало Ватутину. Он мог бы позвонить, но не позвонил, что, естественно, удивило Антонова, так как за Ватутиным таких грехов не числилось: Николай Фёдорович был в высшей степени человеком исполнительным.
В кабинет без стука вошёл начальник Оперативного управления Генштаба генерал Штеменко. У него было огорчённое лицо.