Товарищи офицеры! И все как один стоя приветствовали своего командующего.
Прошу садиться, товарищи, сказал Попов, а сам остался стоять. Сегодня утром по ВЧ мне позвонил Верховный главнокомандующий и объявил, что просьбу Военного совета фронта он удовлетворил. В помощь нам выделена 3-я гвардейская танковая армия генерала Рыбалко.
По рядам прошёл одобрительный шумок.
Танки нам дали, зато возложили на наш фронт дополнительные задачи, вновь заговорил генерал Попов. На днях мы получим директиву Ставки на этот счёт и доведём её требования до каждого из вас. Лично я все указания и советы товарища Сталина воспринял сердцем и надеюсь, что и вы с чувством высокой ответственности будете их выполнять. А сейчас в связи с новыми задачами, поставленными перед нашим фронтом, нам следует обсудить, готовы ли войска к проведению операции «Кутузов». Я всем предоставлю слово, но прошу высказываться не вообще, а по делу...
В эту минуту в штаб вошёл член Военного совета Мехлис. На его лице Попов увидел улыбку.
Разрешите, товарищ командующий?
Входи, Лев Захарович. По выражению твоего лица я понял, что тебе удалось переговорить с командующим 3-й гвардейской танковой армией генералом Рыбалко? Да ты садись рядом и рассказывай.
Удалось, Маркиан Михайлович. Мехлис сел к столу. Павел Семёнович в это время был у главного танкиста Красной армии генерала Федоренко. Яков Николаевич сразу передал ему трубку телефона, и я с ним переговорил. После совещания я изложу вам детали, а сейчас скажу коротко. Генерал Рыбалко получил приказ Верховного перебросить свою армию в распоряжение командующего Брянским фронтом. Директива уже подписана Верховным и отправлена в наш адрес спецпочтой. От генералов Федоренко и Рыбалко вам, Маркиан Михайлович, горячий привет и пожелание бить врага мужественно и отважно!
Спасибо, Лев Захарович! Хорошие вести ты принёс нам. После совещания на Военном совете фронта мы поговорим об этом подробно. Попов посмотрел на сидевших в помещении штаба фронта. Кто хочет взять слово?
Разрешите мне? С места поднялся командарм 63-й генерал Колпакчи.
Прошу к трибуне, Владимир Яковлевич...
Генерал Попов стоял на ступеньках штабного домика, крытого черепицей, и курил немецкую сигарету. Табак в ней был лёгким, слегка сладковатым, и в горле ничуть не горчило. Вчера, когда он проводил совещание, его угостил трофейными сигаретами генерал Колпакчи. Маркиан Михайлович отказывался, но командарм был настойчив.
У меня этих сигарет до черта, говорил он. Разведчики ходили в тыл врага за «языком», попутно прихватили в немецком блиндаже упаковку сигарет.
А «языка» взяли? просил командующий.
Взяли, но когда завязалась перестрелка, немец был ранен, его притащили в наш окоп, а он уже отдал богу душу, не без горечи констатировал командарм. Пришлось разведчикам снова идти в тыл врага. Командир группы заверил меня, что к утру они вернутся с ценным «языком», но уже наступило утро, а их всё нет.
Командир группы надёжный парень? спросил Попов. Ты ему веришь?
Как себе, коротко ответил командарм. Неделю тому назад я вручил ему медаль «За боевые заслуги».
Попов раз-другой потянул сигарету и чертыхнулся.
Дрянь в ней табак, и как ты его куришь? На его усталом лице появилась недовольная ухмылка. Такие сигареты курить только женщинам, а нам, мужикам, нашу махорку надо, она намного крепче.
У меня её нет, товарищ командующий, не то бы угостил, виновато пояснил Колпакчи.
Генералу Попову командарм нравился. «Командир он деловой, закалённый в боях, от своих подчинённых требует отдавать всего себя тому делу, которое тебе поручено», подумал он сейчас. Сигарету Попов загасил и выбросил. Ему захотелось покурить махорки, которая
пробирает до слёз.
К нему подошёл дежурный по штабу и доложил, что за ночь «никаких происшествий на фронте не случилось».
Член Военного совета генерал Мехлис из 3-й армии генерала Горбатова ещё не вернулся? спросил Попов.
Он всё ещё там, подтвердил дежурный. В десять часов утра он будет вручать партийные билеты молодым бойцам, отличившимся в недавних боях.
У вас есть махорка, майор? спросил генерал. Дайте мне закурить.
Дежурный мигом вынул из кармана кисет с махоркой и отдал командующему.
Это нашенский табачок, улыбнулся он. Глотнёшь дым так пробирает до самой печёнки!
Попов вмиг скрутил себе цигарку, а кисет тут же вернул. Достал зажигалку и прикурил. Глядя на майора, спросил:
Спецпочта уже была?
Никак нет, пожал покатыми плечами майор. Вы что-то ждёте из Москвы?
Директиву из Ставки...
Летнее утро было уже в полном разгаре. Солнце выкатилось из-за горизонта и раскалённым красным шаром зависло над землёй. Во дворе штаба фронта цвели фруктовые деревья, пахло абрикосами и мятными травами.
Вернувшись в кабинет, генерал Попов выпил чаю, съел пару бутербродов с ветчиной и принялся за свои дела. Мысли его вновь вернулись к вчерашнему совещанию. Он был доволен тем, что люди высказались на нём самокритично, отмечали недостатки в своих соединениях, называли пути их устранения. Попову особенно понравилось выступление командарма 63-й генерала Колпакчи. Он никогда не обходил острые углы, говорил о том, чем болела его смятенная душа. Так он поступил и в этот раз.