Более 24 тысяч танков и САУ , чётко произнёс Малышев. Он кивнул на сидевшего против него наркома чёрной металлургии Тевосяна. Вот если Иван Фёдорович даст нам больше металла, то и танков дадим армии больше.
Уральские рабочие способны на трудовой подвиг, подчеркнул Сталин. Я переговорю с первым секретарём Челябинского обкома партии Николаем Семёновичем Патоличевым и попрошу его изыскать резервы для увеличения производства металла. Кстати, вы по этому вопросу с ним не разговаривали, Вячеслав Александрович?
Малышев почувствовал, как кровь прихлынула к лицу.
Я там был не раз, встречался и с Патоличевым, пояснил нарком. Очень интересная личность. Умён и хозяин своего слова, у него есть хватка. Рабочие его боготворят, сам видел, когда был с ним на заводах Челябинска.
Что ещё у вас интересного? спросил Верховный.
В начале 1944 года мы освоим серийный выпуск танка Т-34-85 главного конструктора Морозова, сообщил Малышев. Начнём также выпуск самоходной установки СУ-100.
На базе танка Т-34, уточнил нарком вооружения Устинов.
Нарком Малышев добавил, что в 1944 году производство танков и САУ достигнет 29 тысяч, в том числе САУ более 12 тысяч.
Далеко шагнула наша танковая промышленность, заметил сидевший рядом со Сталиным нарком иностранных дел Молотов, заместитель председателя ГКО.
Весьма далеко, Вячеслав Михайлович, поддержал его генерал Федоренко. В первом полугодии 1941 года наши заводы дали Красной армии всего лишь 393 танка КВ и 1110 Т-34.
Очень мало, сердито произнёс Сталин. Хотя нарком обороны маршал Ворошилов рисовал нам радужную картину, даже как-то мне напевал: «Броня крепка, и танки наши быстры, и наши люди мужества полны...» Этих самых мужественных бойцов и командиров Красной армии мы крепко подвели. Вот
и верь людям на слово.
Верховный перевёл взгляд на наркома Устинова, который шептал что-то на ухо директору военного завода.
А что нам ещё скажет генерал Устинов? спросил Сталин.
Устинов резво поднялся с места, кажется, он даже растерялся.
К тому, о чём я вам доложил, товарищ Сталин, мне добавить нечего, промолвил он.
Дмитрий Фёдорович, добродушно продолжал Сталин, в прошлом году за организацию и освоение новых видов артиллерии и стрелкового оружия вы были удостоены звания Героя Социалистического Труда, и мы вправе ждать от вас новых трудовых высот, не так ли?
Если желаете, я готов доложить, что из вооружений мы получим в ближайшее время на наших военных заводах...
Подготовьте, пожалуйста, для меня справку, сейчас у нас осталось мало времени, заметил вождь. Вот с фронта прибыл товарищ Василевский, и нам с ним надо решить ряд неотложных вопросов. Может, у кого-то есть к товарищу Василевскому вопросы? Нет? Верховный взглянул на маршала. У вас есть что сообщить?
Я, к сожалению, не слышал, о чём тут шла речь до моего прихода, но одну просьбу я могу высказать наркомам.
Говорите! Сталин тронул усы.
Прошу вас, товарищи, усилить контроль за качеством выпускаемого вооружения и боеприпасов, подчеркнул маршал. И самолёты, и танки, другое оружие порой поступают в войска с дефектами, или, проще говоря, с браком. А ремонтировать вооружение на фронте, устранять заводские недоработки, поверьте, очень тяжело...
Совещание у Верховного наконец закончилось. Закрывая его, Сталин призвал наркомов на местах «изыскать ресурсы и срочно принять меры для улучшения работы военной промышленности».
Хочу предупредить, что впредь за срыв или невыполнение плановых заданий, а также за брак будем строго спрашивать, твёрдым голосом произнёс вождь. Для нас 1943 год год суровых испытаний, и мы обязаны дать Красной армии самое лучшее и современное вооружение, чтобы и самолёты, и танки, и орудия всё, что производит военная промышленность, были лучшими, чем те, которыми располагает гитлеровская Германия.
Когда люди начали расходиться, Сталин бросил Василевскому:
Вас прошу остаться...
Кабинет Верховного опустел, в нём стало тихо, слышно было, как тикали настенные часы. Сталин подошёл к краю стола, налил в стакан боржоми и выпил. Взглянул на маршала.
Хотите боржоми?
Нет, спасибо. Я готов доложить обстановку на фронтах.
Хорошо. Сталин сел на своё место. Начнём с Воронежского фронта. Кстати, генерал Ватутин принял дела?
Принял, и я при этом присутствовал. Николай Фёдорович за работу взялся с жаром. Мы с ним побывали во многих соединениях фронта. Бойцы и командиры его боготворят... А вот генерал Голиков обиделся, вдруг слетело с губ маршала.
Верховный резко сдвинул брови к переносью, глаза у него заблестели так было всегда, когда что-то выводило его из себя.
Мы не красные девицы, чтобы обижаться, громче обычного сказал он. Народ вручил нам свою судьбу, и мы обязаны воевать так, чтобы изгнать со своей земли немецко-фашистских захватчиков. И роль командующего фронтом в этом политическом деле очень велика...
В это время зазвонила «кремлёвка». Сталин, сняв трубку, изрёк:
Слушаю вас.
Звонил ему председатель Госплана СССР, член Государственного Комитета Обороны Вознесенский. Под его руководством разрабатывались мобилизационные народно-хозяйственные планы на 1941-1942 годы. А с 1943 года он стал членом Комитета по восстановлению народного хозяйства в районах, освобождённых от фашистов. Вознесенский также занимался вопросами производства вооружения и боеприпасов.