Тащи во двор воду, буду умываться, только её не грей, мне прямо из колодца, попросил Николай Фёдорович.
Во дворе штаба он разделся до пояса. Адъютант плеснул ему на руки ледяной воды Ватутин даже поморщился от холода.
Вот это то, что надо! воскликнул он. Закалка, так сказать.
На пороге штаба появился генерал Иванов.
Семён Павлович, не желаешь принять после сна ледяной душ? улыбнулся Ватутин.
У меня насморк ещё не прошёл, товарищ командующий. Хочу вот на минуту заскочить в санчасть и попросить капли в нос. Вы с утра никуда не собираетесь?
Пока нет, а что?
Мне нужно съездить в штаб соседней армии.
Можно, Семён Павлович, но не задерживайся там.
Куда прикажете подать завтрак? спросил адъютант, когда Ватутин умылся и перед зеркалом расчёсывал волосы.
Вот побреюсь, и тогда накрывай стол. Николай Фёдорович взглянул на свои наручные часы. Сейчас семь утра, а через час можно и позавтракать. Мне не звонили?
Оказывается, ему звонил командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал Ротмистров.
Было это в первом часу ночи, когда вы уже крепко спали, о чём я и сказал генералу.
Чего хотел Павел Алексеевич?
Он не сообщил, но если дело срочное, говорю ему, то разбужу командующего, объяснил адъютант. Он коротко бросил, мол, до утра потерпит.
«Что-то Павел Алексеевич не даёт о себе знать», слегка огорчился Ватутин.
Едва он подумал об этом, как на столе затрещал полевой телефон. В трубке послышался басовитый голос Ротмистрова:
Хочу доложить, что заявку на танки и всё остальное направил в Генеральный штаб, как вы и распорядились. Пока молчат.
Добро, Павел Алексеевич, гулко отозвался Ватутин. Я переговорю по ВЧ с генералом армии Антоновым и попрошу его ускорить решение вопроса. Под Прохоровкой мы приняли на себя главный удар врага, напомнил командующий. Выстояли, хотя и понесли большие потери.
Генерал Ротмистров усмехнулся в трубку.
В Генштабе вы, Николай Фёдорович, долго служили, вас там знают, так что поддержка должна быть. Да и Верховный вас ценит.
Павел Алексеевич, только без подхалимажа, ты знаешь, я не люблю этого, одёрнул командарма Ватутин.
Виноват, извините, бодро ответил Ротмистров.
«Может, товарищ Сталин меня и ценит, отметил про себя Николай Фёдорович, когда положил трубку на аппарат. Но перед Воронежским фронтом Ставка поставила новые задачи, и кто знает, как дальше пойдут дела. Но в одном я уверен: сделаю всё, что надо, и себя щадить не стану!»
Его мысли прервал звонок аппарата ВЧ, который стоял на тумбочке рядом с рабочим столом, и Николай Фёдорович легко дотянулся до него рукой.
Слушаю!
Кто слушает? тихо спросил слегка картавый голос на другом конце провода.
«Сталин!» вмиг сообразил командующий фронтом и громко произнёс свой псевдоним:
Генерал Фёдоров!
Вот теперь я вас узнал, весело проговорил Верховный. Чем занимаетесь?
Наводим порядок в дивизиях, пополняем войска всем необходимым, ремонтируем подбитые танки... Словом, забот у нас по самое горло. Намечаю завтра в 14.00 провести Военный совет фронта, на котором обсудим наши недоработки, выяснившиеся в ходе ожесточённых боёв.
Вылетайте в Ставку, есть к вам разговор, бросил в трубку Верховный требовательным голосом и тут же добавил: Ненадолго едете, вечером сможете вернуться обратно. А Военный совет обязательно проведите. У вас было немало огрехов в ходе контрнаступления, а надо стараться, чтобы их не было.
Ясно, вас понял, товарищ Иванов!.. коротко ответил Ватутин, а про себя отметил,
что поездка придётся ему кстати, есть ряд вопросов, которые можно будет доложить Верховному, и самое первостепенное, главное танки! Нужно восполнить их потери.
Едва Ватутин переговорил по телефону, как к нему вошёл начальник штаба генерал Иванов, вернувшийся из соседней армии.
Что, звонили из Москвы? спросил он.
Меня вызывают в Ставку, сообщил Ватутин. Лечу немедленно, а вот зачем, не знаю. Он вызвал своего адъютанта и, когда тот прибыл, сказал: Передайте экипажу самолёта, чтобы срочно готовил вылет в Москву. Когда адъютант вышел, Ватутин посмотрел на генерала Иванова. Семён Павлович, вы остаётесь за меня.
А как быть с Военным советом? Завтра он состоится? уточнил Иванов.
Верховный сказал, что сегодня вечером я улечу обратно на фронт, так что Военный совет состоится. Но все ли к нему готовятся? Переговорите по телефону с командармами, подскажите им, на каких вопросах заострить своё внимание. Вам тоже надо будет выступить, Семён Павлович.
Я готов, Николай Фёдорович, улыбнулся генерал.
Через час «Дуглас» взмыл в небо, покрытое чёрными тучами. А через два часа генерал армии Ватутин уже приземлился в Москве на Центральном аэродроме. И каково же было его удивление, когда он увидел идущего ему навстречу генерала армии Антонова.
Вы ли это, Алексей Иннокентьевич?! невольно воскликнул Николай Фёдорович, слегка улыбаясь.
Я собственной персоной, и никто другой, тоже улыбнулся Антонов, здороваясь с Ватутиным за руку. Видите, у кромки лётного поля стоит моя машина? Пойдёмте к ней. В семь утра я был на докладе у Верховного, он-то и сообщил, что вызвал вас в Ставку. Поручил мне встретить вас и вместе прибыть к нему. Вернувшись к себе в Генштаб, я по ВЧ позвонил в штаб Воронежского фронта, и генерал Иванов мне заявил, что вы уже вылетели. Что мне оставалось делать?