Слышал об этом способе дележа добычи и от главного воеводы Олега, и от Микулы. Ничего не имел бы против него, будь сокровища захвачены в бою у Узкого ущелья, при штурме Бердаа или при попытке Эль-мерзебана вывезти их из города. Однако ничего подобного не произошло. Мохаммед смог обвести вокруг пальца всех охотников до его сокровищ и надёжно упрятал их. Если они кем-то найдены, то какая разница, сколько аланов, лазгов или викингов участвовало в битве у Узкого ущелья или вошло в оставленный войсками противника Бердаа? Они не захватили, а упустили главную часть добычи и ничего не смогли сделать, чтобы отыскать её.
Не кажется ли, атаман, что по сему поводу тебе следует говорить не со мной, а с главным воеводой? спросил Свенельд. От имени великого князя дележом добычи ведает он, а его помощники воевода Микула, ярл Эрик, князь Цагол и воевода Латип.
Не кажется. С главным воеводой я уже говорил, с Микулой и затевать разговор не стоит я его хорошо знаю и уверен, что он поддержит Олега. О князе Цаголе и воеводе Латипе ты вообще упомянул напрасно они приняли участие в походе только из-за добычи и не уступят никому даже сломанного колеса от арбы. Общий язык о справедливом дележе сокровищ Эль-мерзебана можем найти только мы с тобой, воевода.
Что ты имеешь в виду, говоря о справедливом их дележе? поинтересовался Свенельд.
Справедливо значит, разделить сокровища между теми, кто на самом деле захватил их, а не помышлял об этом и остался в дураках. Чьи сейчас сокровища? Эль-мерзебана. Почему ни викинги, ни аланы с лазгами не требуют от Мохаммеда, чтобы он поделился ими с их воинами, участвовавшими в битве у Узкого ущелья или вступившими в Бердаа? Потому что у них нет ничего, кроме желания завладеть сокровищами. Если хозяевами сокровищ вместо Эль-мерзебана станем мы с тобой, отыскав их, разве появляется от этого у викингов или аланов с лазгами право требовать свою долю при их дележе? Они упустили сокровища из Бердаа, не смогли отыскать их, хотя потратили на поиски уйму времени и сил. Так за что они должны получать какую-то их часть, если у сокровищ попросту сменится владелец? Сокровища должны принадлежать лишь тем, кому удалось отобрать их у Эль-мерзебана нам с тобой. Разве это не справедливо, воевода?
Как понимаю, ни главный воевода Олег, ни твой друг Микула не согласились
с твоим пониманием справедливости дележа сокровищ, удайся их найти? усмехнулся Свенельд.
В открытую я не говорил с ними, ибо заранее предвидел ответ, а он был не в мою пользу. Понять друг друга в этом вопросе можем только мы с тобой, воевода.
Откуда такая уверенность, атаман? Если твою точку зрения не разделяют воеводы Олег и Микула, почему с ней должен согласиться я? Разве я не такой, как они, русский воевода?
Как воевода ты такой, а вот как человек нет. Для Олега и Микулы главное в жизни служение Руси и её великому князю, они видят в этом не только долг воина-русича, но смысл всей своей жизни. Для тебя смысл жизни совершенно в другом, а служба под стягом киевского князя всего лишь удобный способ достичь своих сокровенных желаний. В этом и разница между воеводами Олегом и Микулой и тобой. Для них слова «воевода» и «человек» равны и значат одно и то же, что и «долг перед Русью». Для тебя в этих словах есть разница: если нечто в жизни не приемлет воевода Свенельд, это же самое вполне может устроить Свенельда-человека. Сейчас я пришёл к тебе не как к воеводе, а как к обычному человеку.
А ты занятный собеседник, атаман, сказал Свенельд, впиваясь в лицо Глеба тяжёлым, немигающим взглядом. Но я что-то не до конца уразумел, почему со мной ты можешь говорить как с воеводой и обычным человеком и не можешь этого сделать с воеводой Олегом и Микулой, которые вроде намного ближе тебе, чем кто-либо другой?
Коли не понял, придётся растолковать, с улыбкой произнёс Глеб. Только как-то негоразд стоять мне в дверях, как просителю. Может, предложишь присесть?
Бери любое кресло у стены и садись ближе к столу. Только прежде открой настежь дверь, чтобы никто не мог подслушать нас. Сдаётся, что наш разговор будет не для чужих ушей.
Это точно, сказал Глеб, распахивая дверь и усаживаясь напротив Свенельда в одно из роскошных кресел, стоявших прежде во дворце Эль-мерзебана. Значит, ты не смог понять разницу между собой и Олегом с Микулой? Олег с Микулой родились на Руси, она для них родина-мать, и они будут служить ей одинаково честно, осыпай их великий князь милостями или лиши завтра воеводских гривен. Русь и служба ей для них все, иного в жизни для них просто не существует. А ты викинг, для тебя родина далёкая Свиония, если, конечно, ты не позабыл уже и о ней. Ты служишь не чужой для тебя Руси, а её великому князю потому, что приобрёл от него то, чего не смог получить от иных владык за свою бродячую жизнь: дом, землю, достаток, власть, почести. Предложи тебе другой владыка, например хазарский каган или ромейский император, больше, чем ты имеешь сейчас на Руси, и кто знает, не согласишься ли ты стать под их знамя? Потому что главное для тебя ты сам, твоё положение при дворе властителя, твоё богатство, и ты согласен служить любому, при ком сможешь достичь наибольшей власти и благополучия. Я прав, воевода?