Сотник не расслышал ни звука спущенных тетив, ни шелеста летящих стрел. Он оторвал жадный взгляд от девы уже после того, как вокруг раздались крики боли, хрипы умирающих, ржание потерявших седоков коней. Тотчас забыв о славянке, он завертел головой по сторонам. По всей поляне виднелись тела убитых викингов. Несколько раненых, ища спасения от стрел, ползали в траве, стараясь зарыться в неё поглубже. Оставшиеся в живых варяги, побросав лошадей и подбадривая себя громкими боевыми криками, сбегались к противоположной перешейку стороне поляны.
А на перешейке, только что безлюдном, готовились к бою появившиеся из камышей и болотного кустарника враги. Перекрывая всю ширину перешейка, строились в несколько шеренг русские копьеносцы, растягивались за ними в линию лучники. И, прежде чем стрела вонзилась сотнику в горло, он узнал командовавшего русами военачальника это был киевский воевода Микула.
Шварц, как и обещал ярлу Эрику, прибыл к Чёрному болоту ночью. Его отряд был невелик: сам рыцарь, десяток верных слуг-телохранителей и проводник из местных куршей. Перед въездом на перешеек, за которым начиналась облюбованная для встречи поляна, курш придержал коня.
Нужное место там, указал он в темноту. Однако я не вижу трёх костров, которые должны были зажечь поджидающие нас варяги. Неужто они задержались в пути?
Возможно, мы просто не видим огней, сказал рыцарь. Скачи на поляну и всё узнай.
Проводник исчез на перешейке, а маленький отряд съехал с дороги в лес и укрылся в тени деревьев. Некоторое время в лесу и над болотом стояла тишина. Внезапно в уши Шварца ворвались громкое ржание и дробный стук копыт бешено скачущей лошади, и на дорогу вынесся проводник. На всём скаку он осадил коня и в поисках пропавших спутников начал озираться по сторонам.
Сюда, негромко скомандовал рыцарь, предпочитая не выезжать на освещённую луной дорогу.
Возвратившийся с поляны проводник удивил его. Дрожащий, с испуганным лицом, он непроизвольно косился в сторону, откуда прискакал.
Ты видел варягов? прозвучал вопрос Шварца.
Они там, где и должны быть, торопливо ответил курш. Но...
Рыцарь уже не слушал его. Пришпорив коня, он снова выбрался на дорогу и поскакал к поляне. Засвистел в ушах ветер, слева и справа замелькали камыши, стиснувшие с боков перешеек. Ещё немного, и вскоре он увидит варяжские сигнальные костры, у которых его ждут сытная еда и отдых до прибытия ярла Эрика.
Вдруг конь остановился как вкопанный, и всадник с трудом удержался в седле. Рука Шварца, готовая обрушить на круп скакуна удар ремённой плети, замерла в воздухе. До поляны оставалось всего несколько шагов, она лежала перед рыцарем как на ладони. И в месте, где дорога выбегала с перешейка на поляну, Шварц увидел в мертвенном сиянии луны застывших на земле викингов.
Они лежали ровными плотными рядами, голова к голове, плечо к плечу, как обычно располагались в бою. Все в полном воинском облачении, левая часть груди была прикрыта щитом, возле правой руки покоилось оружие: меч, секира или копьё. Могло показаться, что они лишь прилегли отдохнуть.
Могло... Но уж слишком вольно играл ветер выбивавшимися из-под шлемов волосами, и никто из викингов не поправлял их. И лунный свет не отражался, а потухал в их застывших, уставившихся в одну точку зрачках. Лица лежавших были искажены предсмертной судорогой, а кожа на них утратила матовый живой блеск. Варяги были мертвы: одни пронзены стрелами либо проткнуты сулицами , другие изрублены мечами. Измятые вражескими ударами доспехи, иссечённые шлемы, залитая кровью одежда.
Перед рядами мертвецов было глубоко воткнуто в землю копьё. Прислонившись к нему спиной, перед рядами неживого воинства сидел убитый варяжский сотник. На его коленях лежал щит, ладонь правой руки касалась рукояти обнажённого меча, а в левой, сжатой в кулак, виднелся пергаментный свиток.
Осенив себя крестным знамением и наскоро прочитав молитву, рыцарь соскочил с коня. Быстро подошёл к сотнику, рванул из его пальцев пергамент. Развернул свиток, поднёс к глазам. «Тевтон, прочитал он в лунном свете, мы пришли на Русскую землю
гостями, но стали её врагами. И ты собственными глазами видишь нашу печальную участь. Прежде чем самому стать недругом Руси, ещё раз взгляни на нас. Если тебе дорога жизнь, будь благоразумен».
Рыцарь, словно повинуясь воле начертавшего эти строки, оторвал глаза от пергамента и снова бросил взгляд на сидевшего перед ним мёртвого сотника, на ряды безмолвно лежавших за ним викингов. И почувствовал, как в душу вползает страх.
Вдруг это не ветер свистит на болоте среди метёлок камыша, а неизвестные лучники натягивают тетивы тугих луков? А как огромна его спина, и как беззащитна она от стрел или сулицы, что в любой миг могут вылететь из густой травы, которой так заросла поляна! И если это вовсе не порывы ветра шевелят ветви ближайших к нему деревьев, а враги готовятся спрыгнуть сверху с мечами в руках?
Выругавшись, Шварц отшвырнул в сторону свиток, подбежал к коню. Долго ловил непослушной ногой стремя, вскочил в седло.