И дальновидная Ольга, готовясь к возможной в будущем борьбе за власть, начала приручать воевод и с их помощью прибирать к своим рукам великокняжескую дружину ещё в пору, когда была язычницей и могла действовать в этом направлении без какого-либо сопротивления со стороны жрецов и волхвов, которых постоянно задабривала щедрыми дарами, приносимыми богам, от имени которых они выступали посредниками между русичами и Небом. Она приложила все силы к тому, чтобы главным воеводой великокняжеской дружины был назначен Ратибор, который за эту услугу превратился в её верного союзника. По её настоянию дядькой-воспитателем юного княжича стал воевода Асмус, который ныне считает Святослава частью самого себя и без раздумий встанет на его и, значит, Ольгину защиту. Каким-то неведомым образом ей удалось добиться дружбы и заручиться
поддержкой даже воеводы Свенельда, доставившего ей в дар из далёкого Аррана три христианские иконы.
В схватке за влияние в дружине Ольга сумела опередить и превзойти его, бывшего Аскольдова сотника и Олегова воеводу, и вышла победительницей. А тому, за чьей спиной мечи великокняжеской дружины и поддержка воеводского совета другов-братьев, этого станового хребта всего русского войска, не страшны происки и козни никаких врагов, в том числе вооружённые выступления князей земель, подобных древлянскому князю Малу.
Что ж, он предвидел, что может оказаться в таких обстоятельствах, и подготовил себя к ним. Если княгиня-христианка не уступает своим противникам ни в уме и изобретательности, ни в средствах, которые может обратить на приобретение друзей и союзников, и даже сумела выиграть борьбу за великокняжескую дружину и русское войско, ей необходимо противопоставить оружие, которого у неё нет и быть не может стародавние языческие законы предков. Ибо их сила не в том, что они провозглашались, а в том, что они свято блюлись и претворялись в жизнь независимо от желания тех, кто их не разделял и противился осуществлению. А обычаи предков и языческие законы блюли жрецы и волхвы, заставляя служить Руси и себе многовековые знания. Их опыт в этом деле ныне в полной мере принадлежит ему, первейшему и главнейшему жрецу на Руси. И он готов воспользоваться ими!
Княгиня-вероотступница, ты свершила роковую ошибку, предав старых богов и начав поклоняться Христу, ты опрометчиво недооценила силу Перуна на Небе и его служителей на земле. Однако тебе вскоре суждено узнать, что такое гнев языческих богов, и горько раскаяться в отказе от веры предков.
Полоцкий князь Лют и киевский воевода Микула разговаривали вдвоём за плотно закрытыми дверями горницы.
Князь, я к тебе от великой княгини Ольги, звучал голос Микулы. Древляне убили её мужа, князя Игоря, и великая княгиня, которой Игорь перед смертью завещал свою власть, кличет тебя под свои стяги, дабы отомстить за это злодеяние.
Взгляд Люта был направлен в угол горницы, пальцы правой руки замерли на густой бороде.
До Полоцка дошли вести об этом. Великий князь пожелал дважды взять дань с древлян и заплатил за это жизнью.
Князя Игоря убили смерды, его данники. Сегодня они взяли жизнь киевского князя, а завтра пожелают твоей, ибо дурной пример заразителен как ничто другое. Ты этого ждёшь, полоцкий князь?
Напротив, будь моя воля, я уже завтра выступил бы на подмогу дружине великой княгини. Но поверь, я не могу этого сделать.
Лют встал со скамьи, шагнул к широко распахнутому окну. Невысокий, кряжистый, с грубоватым лицом воина, левая ладонь положена на крыж меча. Хотя Микула хорошо знал полоцкого князя, он с интересом за ним наблюдал. Воевода догадывался, какие страсти бушевали сейчас в душе Люта, понимал, как тому нелегко, и потому молчал тоже.
Варяги, предки Люта, пришли на Русскую землю вместе с западнославянским князем Рюриком, вытесненным из родных мест многолетним нашествием норманнов и германцев. Рюрик с братьями Трувором и Синеусом был принят у себя новгородскими словенами и обосновался в нескольких их поселениях. Дед Люта, Регволд, осел со своей дружиной на Полоцкой земле, породнился с её жителями и остался у них. Вскоре он стал полоцким князем, его воины-варяги смешались с русами, обзавелись жёнами-славянками. Защищая эту исконно Русскую землю от воинственных соседей: латгалов, земгалов, куршей , а позже от захватчиков-тевтонов императоров Генриха и Отгона, они стояли в одном боевом строю уходившие корнями в эту землю славяне и некогда чуждые им варяги. Как и все русские князья, полочане признавали над собой главенство и власть великих киевских князей, водили свои дружины под общерусским стягом в ближние и дальние походы, в тяжкую для себя годину просили у Киева подмоги.
И Микула понимал, что вовсе не какие-то личные счёты с киевскими князьями заставили сейчас Люта отвечать отказом на предложение великой княгини выступить с ней в поход на древлян.
Воевода, раздался от окна голос полоцкого князя, мой дед был варягом, а моя бабка славянкой. Мой отец уже наполовину варяг, а мать вновь славянка. Ответь, кто я?
А как считаешь сам?
Я славянский князь, однако в моей душе живёт память о родине предков деда. Всё, что творю, для Руси, для служения ей воспитываю своего сына Регволда, но мне трудно обнажить меч против варягов. Мой разум ещё не победил до конца голос крови.