Ну ничего. Значит, в другой раз. Даже если бы повара и не были загружены, деньгами мне сорить ни к чему. После того случая с Малышом Рэем и «Эм-энд-Эмс» я уже и так потратилась на двенадцать пачек бисквитных пирожных какой-то не особо известной марки. Мои ученики вечно жалуются на то, что у них живот сводит от голода. Уж не знаю, кто из них честен, а кто лукавит, и, пожалуй, задаю куда меньше вопросов, чем надо бы. Наверное, в глубине души я надеюсь, что если книги их не привлекут, то уж шоколадные бисквиты с кремом не подведут.
Встав в хвост очереди в кассы, я принимаюсь разглядывать пирожные в стеклянной витрине. От прилавка, за которым стоит темнокожая женщина, покупатели отходят в самом что ни на есть приподнятом расположении духа. Кассирша тут все ее зовут Бабушка Ти коренастая, как и многие огастинцы, седовласая, кареглазая. Одета она в строгое розовое платье самое то для церковной службы и шляпку. Она успевает и поболтать с клиентами, и просмотреть чеки, и посчитать в голове итоговую сумму, и раздать детям карамельки, и даже похвалить, снабдив свой комментарий неизменным: «Точно тебе говорю!» тех из них, кто за неделю успел вырасти по меньшей мере на дюйм.
Бенни Сильва, представляюсь я, и она протягивает мне руку через прилавок. Ее тонкие узловатые пальцы сжимают мою ладонь. Хватка у нее крепкая.
Бенни? переспрашивает она. Твой папа, небось, всегда сынишку хотел?
Я хихикаю над ее шуткой, хотя, сказать по правде, чаще всего люди именно так и реагируют на мое прозвище, подаренное мне отцом, прежде чем он решил, что я ему не нужна.
Сокращенно от Бенедетта. Я наполовину итальянка и португалка.
Вот оно как. То-то у тебя такой красивый цвет кожи, она щурит один глаз и обводит меня внимательным взглядом.
С таким сложновато обгореть на солнце, и это радует, стараюсь я поддержать разговор.
И все-таки будь осторожней, предупреждает Бабушка Ти. Большая шляпа тебе не помешает. Солнце в Луизиане жгучее, злобное, как смертный грех. У тебя чек-то при себе, деточка? Давай я тебе все посчитаю.
Нет, я ничего не заказывала, отвечаю я и вкратце рассказываю о протекающей крыше и о том, что привело меня в кафе. Знаете белый домик у кладбища? Я пыталась вчера связаться с агентом, но у него на двери висела записка о том, что он не работает из-за каких-то медицинских проблем.
Тебе никак Джоанн нужна. Она угодила в больницу в Батон-Руж. Желчный пузырь прихватило. Купи себе ведро битума да обмажь им черепицу вокруг трубы на крыше. Справишься? Мажь погуще, как масло на хлеб. Смола влагу не пропустит.
Отчего-то у меня не возникает никаких сомнений, что эта женщина знает, о чем толкует, и в свое время покрыла битумом не одну черепичную крышу. Возможно, ей и по сей день это под силу. Но я-то почти всю жизнь прожила в городских квартирах. И ни за что не отличу битум от шоколадного пудинга.
Я слышала, дом, вероятно, принадлежит одному из наследников судьи Госсетта. Вы, случайно, не знаете, где мне найти владельца? Я подставила кастрюлю туда, где капает, но завтра мне в школу на работу, и я не смогу выливать воду вовремя. Боюсь, как бы кастрюля не опрокинулась и не попортила полы, уж что в моем доме и впрямь можно назвать красивым, так это полы и стены, обшитые кипарисовыми досками. А я очень люблю старинные вещи и не могу вынести даже мысли о том, что они погибнут. Я новый учитель в школе, преподаю детям английский.
Бабушка Ти моргает пару раз, опускает подбородок и смотрит на меня так, что кажется, будто позади кто-то подошел и приставил к моей голове «рожки».
А, так ты, значит, и есть та самая «дамочка с приветом».
За моей спиной слышится смешок. Обернувшись, я вижу ту самую неприветливую девчушку, спасшую малыша в мой первый рабочий день. Хотя она и пропускает половину занятий, я успела запомнить, что зовут ее Ладжуна. Впрочем, единственное, что я о ней знаю, это как правильно произносится ее имя: «Ла», потом «джун» совсем как «июнь» по-английски, и затем «а». Вот, собственно, и все. На уроках я пыталась наладить
с ней контакт, но основное внимание на себя перетягивают футболисты, оставляя в тени девочек, ботаников и изгоев всевозможных сортов.
А я тебе так скажу: переставай закармливать этих мальцов пирожными. Особенно Малыша Рэя. Этот тебя до богадельни доведет, увещевает меня Бабушка Ти, покачивая сучковатым пальцем. Если уж детки такие голодные, так пускай оторвут свои тощие попы от кровати и придут в столовую вовремя, а не опаздывают на завтрак! Там кормят бесплатно! Кое-кто просто ленится, только и всего.
В ответ я вяло киваю. Выходит, слава обо мне разнеслась до самого «Хрю-хрю и Ко-ко». Мало того, в награду за раздачу пирожных я получила прозвище, выставляющее меня, мягко скажем, редкостной дурочкой.
Если ребенку позволить лениться, он и вырастет лентяем. Мальчику нужно, чтобы кто-нибудь его приструнил, привил ему любовь к труду. Вот когда я была маленькой, мы все трудились на ферме. Девчушки с малолетства уже и готовят, и убирают, а порой даже работать идут. А когда приходит время учиться в школе да есть в столовой, где для тебя готовят другие, кажется, будто ты попал на какой-то райский курорт. Верно, Ладжуна? Это тебе рассказывает твоя двоюродная бабка Дайси?