Федор Годун молчал. Ох, как тяжело было сознавать, что провалил он задание. Поначалу, казалось, все шло гладко: продуманы и маршруты и время, до мельчайших подробностей выверена легенда. Возможно, нужно было взять с собой пистолет. Тогда не дался бы так легко в руки в стычке с немцами на огородах. Живым или мертвым должен он был передать записку Оксане Рутковской, переводчице из комендатуры. Записку Федор вовремя проглотил, а вот как передать ей содержание ее? Он-то должен был явиться к Оксане домой в поздний час, а случилось так, что вот встретился с ней в кабинете капитана Циммера. Федор вспоминал текст, мысленно повторял его. Он не терял надежды, что,
может, как-нибудь все обойдется и он выпутается из этого опасного положения Против него улик нет, документы в порядке, он без оружия Федор лихорадочно соображал, как лучше повести себя. Водить за нос коменданта, мол, знать не знаю, ведать не ведаю, никакой я не партизан, прицепились незнамо за что к бедному человеку
А если все обернется гораздо хуже, чем он думает, есть у него шансы на побег? Хоть бы окно оставили открытым, проклятые фрицы. Силы ему не занимать, да и ловкости хватит. Сиганул бы в окно.
Нет, это несерьезно. Комендатура надежно охраняется, капитан вооружен. Около дверей стоит солдат с автоматом.
Так неужто конец? Примириться с судьбой что будет, то будет? А там, в лесу, ждут его с нетерпением, с надеждой. Знают, что Федор Годун человек смекалистый. Вот тебе и смекалистый! Как подвел своих! Ведь остаются считанные часы Надвигается на блокадников катастрофа! Фашисты никого не пощадят, да никто и не примет их пощады. Будут вешать, расстреливать, бросать живыми в ямы, давить танками Нет, надо действовать! Только действовать. Что-то немедленно надо придумать.
Федор пристально взглянул на Оксану. Если бы она поняла его! «Меня послали к тебе с письмом. От дядьки Андрея Мы должны поговорить. Не будь равнодушной. Посмотри мне в глаза. Почувствуй мою боль и тревогу»
И Федор вдруг решился.
Слушай внимательно, твердо, с отчаянием проговорил Годун. Привет тебе от дяди Селивона. Он приказал Знаешь, кто? Письмо у меня к тебе
Девушка вздрогнула: вот оно, наконец! Нахмурилась. С досадой сказала:
Да, я учила вашего сына, хорошо с вами знакома. Но, пожалуйста, держите себя пристойно. Учтите, за вашу грубую ругань вы ответите.
Комендант обеспокоенно сдвинул брови. Оксана повернулась к нему, объяснила:
Господин Вильгельм, этот человек напомнил мне, что я учила в школе его сына, он считает, что я обязана помочь ему, попросить милости у господина коменданта. Видали, чего захотел?
Фрейлейн Оксана. Я же вам сказал, что это не простой тип. Чувствую, что у него найдется немало интересного для нас. Видите, какие у него глаза? Как у тигра. Так продолжим допрос. Капитану не терпелось вытянуть хоть что-нибудь у арестованного. Тогда он сразу позвонит полковнику Носке. Они сегодня договорились собраться вечером в ресторанчике, где будут танцы под радиолу. Носке обожает вальсировать с Оксаной. Конечно, капитану не очень приятно такое внимание к его переводчице. Да что сделаешь? Носке командир карательной дивизии. Он на хорошем счету у берлинского начальства, сам фюрер знает его. Возражать ему в чем-либо просто неразумно. Впрочем, Носке будет здесь недолго. Разгром партизан в районе Буян-озера, кажется, близится к концу. По окончании операции ожидаются награды и повышения в чинах. Носке, конечно, не должен обойти и его, капитана Циммера, доложит в ставку фюрера. И тогда Вильгельм Циммер приладит к мундиру погоны майора. А там, пожалуй, недалеко и чин полковника
Все это, конечно, мечты. Но как они заманчивы! Будь он полковником, не сидел бы он в этой дыре, название которой и не выговорить, а вполне мог быть комендантом большого города, скажем, Гомеля или Минска.
«Комендант Гомеля полковник Циммер», неплохо звучит. Там масштабы деятельности совсем иные. Там у него все будет иначе, с настоящим размахом. Его будет сопровождать эскорт мотоциклистов, он будет инспектировать воинские части, выступать с речами перед офицерами. Он будет чувствовать себя в какой-то мере хоть и маленьким, но фюрером
Хайль Гитлер! крикнул вдруг капитан Циммер, забыв про все на свете. Солдат у дверей вытянулся в струнку:
Хайль!
Оксана вопросительно взглянула на взволнованного шефа. Что это с ним?.. Капитан пришел в себя, даже слегка сконфузился. И с прежней строгостью стал задавать вопросы арестованному.
А Федор тянул с ответами. Он понял, что Оксана толковала что-то фашисту про его сына. По ее лицу, правда, трудно было понять истинное ее отношение к нему, Федору, однако он приободрился кажется, не выдала его Оксана, включилась в игру, им затеянную
Ну конечно, она дает ему понять, что хочет узнать все. Что ж, надо и ей подыграть, чтобы сбить с толку этого фрица.
Федор, пристально глядя на переводчицу, заговорил быстро, как бы отвечая на вопросы коменданта:
Говорю же вам, я не партизан. И тут же, без перехода обращаясь к девушке: Тебе приказано достать план блокады, ты сможешь. И опять для перевода: Я мирный человек, крестьянин. У меня же не нашли никакого оружия. Я никого не убивал. Про взрыв комендатуры первый раз слышу. И снова перешел на свое, самое важное: План не позже как через сутки пошли