Попробуй еще разок. С учетом, так сказать, сегодняшнего опыта.
Короче, я написал шесть вариантов обзора. После того, как совместно выправили последний вариант, Иван Николаевич, упрятав его в ту же папку, похвалил:
Хорошо написал. В таком виде вполне можно бы опубликовать. Но в газете сейчас очень тесно, пока от публикации воздержимся, а папочку возьми на память.
Когда я вернулся в свою комнату, Яша спросил:
Теперь ты, конечно, хорошо написал?
Хорошо.
Но от публикации, конечно, воздержитесь?
Воздержимся.
А папочку, конечно, на память?
На память.
Все правильно, старик: школа есть школа. А теперь пойдем, покажу тебе, как можно освоить все жанры без пота и крови, и, главное, без этой папочки.
В коридоре висела доска, на которую до этого как-то не обращалось внимания. Просто не до того, очевидно, было. На доске манил, и обещал, и радовал душу благородный заголовок:
«Рецепты» содержали рекомендации, как писать передовые статьи, критические корреспонденции, фельетоны, театральные рецензии, очерки:
«Очерк
пишется так:
Вступление (четыре фразы) о тех метеорологических условиях, в которых предстоит жить и творить герою. Желательно с лирическими интонациями.
Два абзаца завязка, в которой должен содержаться достаточно внятный намек на удовольствие, что ожидает читателя, если он наберется терпения дочитать очерк хотя бы до середины.
Пять слов об окружающей обстановке.
Пять страниц воспоминания о прошлом (детство, отрочество, юность), переплетающиеся с историческими сведениями познавательного характера.
Беседа героя с председателем месткома (руководителем предприятия, секретарем парторганизации, представителем главка, заместителем министра), приоткрывающая завесу над теми трудностями, которые предстоит преодолеть герою. Это три-четыре страницы, не больше.
Пол-абзаца преодоление трудностей. Кульминация. Философское осмысление морального облика положительного героя.
Заключительный аккорд (полторы страницы) возвращение героя после работы домой, вечер, половодье огней, гудки автомобилей, негромкая песня, доносящаяся откуда-то из-за невидимой реки, светлая грусть и легкое чувство голода.
Многоточие...»
Рядом с этим рецептом на доске помещалась МЭЖДК Малая Энциклопедия «Железнодорожника Кузбасса»:
«АБЗАЦ фраза, начинающаяся с красной строки. Имеется в каждой статье, чего нельзя сказать о мыслях.
АВТОР человек, который встречает после опубликования своей статьи единственную знакомую строчку собственную подпись.
БЛОХА (газетная) особый род насекомого, на которое не действует химия.
ВОДА жидкость, занимающая четыре пятых поверхности земли. В такой же пропорции содержится в отдельных корреспонденциях.
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР человек, главнее которого лишь читатель.
ГОНОРАР см. касса.
ЗАМЕТКА см. чичирка.
ИНФОРМАЦИЯ газетное блюдо, которое рекомендуется подавать в замороженном, подсоленном, маринованном, провяленном (пусть даже чуть с душком), но только не в свежем виде.
КАССА отверстие в стене, возле которого на память приходят изречения, вроде «рука дающего да не оскудеет».
НЕЛЬЗЯ слово, которого не имеет права помнить журналист.
ОПУС в переводе с латинского творение, без которого развитие человечества приостановилось бы. Рождается чаще всего под пером начинающих журналистов.
ПОЛОСА газетная страница. Бывает 1-я, 2-я, 3-я, 4-я, иногда бывает и интересная.
РУЧКА-САМОПИСКА то же, что скатерть-самобранка. Мечта любого журналиста.
ХВОСТ нечто, подлежащее усекновению, когда статья не лезет в полосу.
ЧИЧИРКА тот самый золотник, который и мал, да дорог.
ЯЯ река, левый приток Чулыма. Хотя имеет два «я», тем не менее ведет себя скромно».
На этом энциклопедия кончалась. Я достал авторучку и приписал под ней: «ЯША имя нашего сотрудника, которому не грозит опасность умереть от скромности».
Позвал Якова. Он прочитал, восхитился:
Молодец, старик, делаешь шаги!
Попросил у меня ручку, написал на полях МЭЖДК:
6
Не удержался постоял возле киоска, где продаются газеты: понаблюдал за выражением лица, когда люди разворачивали газету и видели в ней мой подвал. Не чичирку, не верхушку и даже не сапог подвал. И под ним мою фамилию.
А на следующий день звонит по телефону герой творения, паровозный машинист:
Что ты наделал, черт бы тебя побрал: все депо надо мной покатывается!
С будущим героем своим я и на паровозе проехал, и в депо возле него потолкался, и с товарищами из бригады поговорил все легло в очерк, всему нашлось место. И лишь одну-единственную детальку не углядел она и погубила материал.
У меня там описывалось, как машинист повел тяжеловесный состав на подъем и, движимый естественным чувством тревоги, высунулся из окна паровозной будки, чтобы оглядеть километровый хвост вагонов. Ну, а коль скоро он высунулся наружу, ветер,
естественно, не упустил случая и растрепал волосы.
На страницах очерка растрепал, конечно, а в действительности человек оказался... лысым.
Почему я этого не увидел? Во время всех наших встреч мой машинист каждый раз представал передо мной в старенькой форменной фуражке, а мне и невдомек, что под нею могла затаиться этакая мина замедленного действия.