Хотите сказать, товарищ генерал, и тут количество обязано трансформироваться в новое качество?
Ну, что-то вроде того.
Посмеялись, Овсянников признался со вздохом:
Голова и правда постоянно занята, даже во сне не отпускает. Но мысли все какие-то тупиковые, вернее, все в один тупик утыкаются: как отыскать место рождения Бовина?
Я тоже в этом же тупичке застрял, признался Шуляков.
Голиков, кивнув на письмо из Подольска, посетовал:
У нас, Николай Степанович, с этим ответом большие надежды были связаны, а тут никакой, по сути дела, зацепки.
И все же согласитесь, Владимир Константиныч, что именно в этом направлении, на этих артполках как раз и следует сосредоточить усилия, сказал генерал. Это, на мой взгляд, наиболее реальный путь. Во всяком случае, он реальнее, чем попытки отыскать место рождения.
Имеете в виду новые запросы, товарищ генерал? уточнил Овсянников.
Запросы? Боюсь, на этом этапе запросы мало чего прибавят, надо, видно, вам снова укладывать чемодан.
Мне и портфеля хватает, улыбнулся Овсянников. Когда отправляться?
Ну, это вы с Валентином Кириллычем обговаривайте, не будем перепрыгивать через голову непосредственного начальства.
Шуляков вскинул кустистые брови, прикидывая, верно, как высвободить Овсянникова, пообещал (без большого, впрочем, энтузиазма):
Решим, товарищ генерал. Не сегодня-завтра.
Лучше сегодня, усмехнулся генерал и повернулся к Овсянникову: Поднимайте, Юрий Петрович, в Подольске документы обоих артполков, делайте выборку сослуживцев. Всех, кто мог с Бовиным общаться. Хотя бы предположительно...
Понимаю, товарищ генерал.
Не рассчитывайте, что все будет как на блюдечке, сведения могут оказаться самыми скудными...
Понимаю, товарищ генерал.
Не пренебрегайте ничем, ни одной мелочью. Конечно, потом придется этих людей устанавливать по всей стране, но было бы кого устанавливать...
Понимаю, товарищ генерал.
Вот тогда начнутся запросы.
Вступил Голиков, напомнил:
И по Куйбышеву, Юрий Петрович, необходимо ясность добыть, пройти по спискам обоих училищ. Меня все время точит: не воспользовался ли Бовин документами кого-то из выпускников?
Генерал покивал, присоединяясь, обратился к Шулякову:
Срок командировки, Валентин Кириллыч, не следует, мне кажется, ограничивать, Юрий Петрович сам на месте определит, сколько ему потребуется времени...
Там Москва рядом, проворчал добродушно Шуляков. Театры, выставки, музеи...
Генерал улыбнулся, подмигнул Овсянникову:
А вы сами, Валентин Кириллыч, удержались бы, имея под боком электричку? Если пару раз и вырвется для разрядки в театр, делу не повредит.
Вложил анкету и справку из архива в папку, выглядевшую уже как солидный том, протянул ее Овсянникову.
Прошу вас, Юрий Петрович, помнить главное: удастся там ухватиться за ниточку, весь клубок вытянем!
Из «Дела об ордене»
...Каждый воин, будь он солдат или офицер, знает: самое трудное ожидание боя. Какие только не приходят в голову варианты! Мигом прокручиваются и самые худшие: коварство со стороны врага, личный просчет, не подведет ли связь и черт знает что! Но когда бой начался, настоящий воин будет сражаться, подчиняя жесткому контролю чувства долга все свои эмоции, в том числе и страх...»
(Из воспоминаний В. И. Бовина «Первая схватка за Сандомир». Институтская многотиражка)
военную службу в столице Австрии городе Вене. За боевые заслуги В. И. Бовин награжден орденом Отечественной войны II ст., медалью «За взятие Берлина», другими медалями...»
(Из институтского представления)
Открытие в Подольске
Что же это вы делаете, капитан? остановился возле отведенного ему для работы стола сатиновый халатик, увенчанный копной оранжевых кудряшек. Или вы первый раз в архиве?
Овсянников, с болезненной гримасой разглядывавший стертые пальцы, поспешно сунул руку под стол, буркнул отчужденно:
У вас в Подольске впервые, а вообще-то...
Ладно, не оправдывайтесь, давайте сюда руку, обработаю вам пальцы... На ночь повязку не снимайте, а завтра, перед тем, как сесть за стол, наденете вот это.
Достала из кармана халатика горсть «сосок», объяснила:
Спецура архивариусов, без таких напальников мы к бумагам и не подходим.
Вот уж, действительно, во всяком деле свои тонкости.
Приходится приспосабливаться... А вы откуда к нам, из Москвы? Из министерства?
Почему так решили?
Ну, как же: сегодня только приехали и нате вам, уже в святая святых. Простые смертные к нам по неделям доступа добиваются, и не каждому удается.
Овсянников рассмеялся:
Не из министерства я из Сибири, а к нам, сибирякам, отношение особое.
Его подмывало рассказать этой участливой девушке с оранжевым великолепием на голове детективную историю о том, как удалось не просто проникнуть к ним в «святая святых», но еще и заручиться содействием самого начальника архива.
В самом деле, это смахивало на детектив, когда в городском отделе КГБ, куда он обратился за помощью, дежурный выложил:
С гостиницей это да, имеешь шанс, а насчет архива извиняй, на него наши чары не действуют. Вполне может так случиться, что вернешься в свою Сибирь ни с чем.
Смеешься? Для чего три тысячи верст пилил?