По ветру летят серебристые семена ковыля. Каждое семечко сидит на конце своеобразного спирально извитого буравчика, к вершине которого под прямым углом прикреплен пушистый флажок летучка. На земле ветер движет флажок в разные стороны, вкручивает в сухую землю пустыни буравчик-семечко. Местами на заходе солнца вся пустыня сверкает флажками. Маленькие сверлильные аппаратики без устали трепещут, работают.
Вечереет. Закуковала кукушка.
Днем было жарко и не до песен. Ей ответила другая необычным хриплым голосом. Догадаться, что это грустное хрипение принадлежит кукушке, можно было разве только по правильно чередующимся звукам. Докуковалась бедняжка за весну, натрудила голосовые связки. Много лет назад я слышал такую же безголосую в верховьях реки Или. Из зарослей тугайчика вылетает желчная овсянка и, сверкая желтым опереньем, гонит хриплую кукушку. Две кукушки на крошечный лесок слишком большая нагрузка для маленьких пичужек.
Спадает жара. Чувствуем облегчение. Заворковали горлицы. Нехотя два-три раза щелкнул соловей. Замолк, подождал, вновь взял пару нот и потом запел на всю ночь неторопливо, размеренно, с большими паузами.
Кирюшка успел обежать заросли, с жалобным завыванием погонял зайцев и, обессиленный столь трудной и ответственной работой, с обезумевшими глазами и высунутым языком, нацепив на себя множество клещей и репьяков, заявился в лагерь и шлепнулся на свою подстилку.
Милые ляпули, весной похожие на незабудки, давно отцвели, и теперь вместо них, голубых и изящных, воплощения красоты и скромности, гнусные липкие цепучие семена. Они цепляются за ноги, прочно въедаются в носки, в брюки и, конечно, больше всех от них достается собаке.
В чаще деревьев царство насекомых, целые рои мух сирфид, мелкие бабочки, пчелы. В воздухе повисла целая эскадрилья небольших красноватых стрекоз, они охотятся на мелких насекомых. Милая компания хищниц прибыла сюда с поймы реки Или; от нее не так уж далеко километров 2030 по прямой линии. Стрекозы рьяные истребители комаров и наши избавители от докучливых кровососов.
Я забираюсь в лесок, присматриваюсь. В самом центре его красуется большой и весь розовый куст кендыря. Когда-то, до изобретения капроновой нити, на это растение возлагались большие надежды, его начали выращивать на полях. Уж очень прочные у него оказались волокна. В летний зной, когда все уже отцвело, земля пышет жаром, а насекомые, любящие цветы, давно замерли, тугаи и приречные засоленные луга украшают розовые, с тонким ароматом цветы этого растения. На его цветах, я знаю, очень любят лакомиться нектаром комары, и, когда нет их истинной поживы, поддерживают им свое существование.
Бывает так, что хорошо знаешь какое-нибудь растение, знаком со всеми его обитателями и вдруг обнаруживаешь на нем что-либо совершенно новое и необычное.
Когда-то здесь текла река Или. Теперь ее русло покрывают отмершие стволы саксаула. В сухом воздухе пустыни дерево сохраняется многие столетия.
Над цветками крутились пчелки, реяли мухи, зеленый богомольчик усиленно высматривал добычу. Ярко-зеленые листогрызы, будто елочные игрушки
Сейчас некоторые цветки мне показались темными. В них, оказывается, забрались зеленые, с черными пятнышками тли, уселись головками к центру цветка, хвостиками в стороны, рядом друг с другом аккуратным кружочком. Они тоже высасывали нектар. В этой компании все места вокруг стола заняты и, наверное, кто-либо, случайно заявившийся к трапезе, был вынужден убраться восвояси, убедившись, что тут ему не перепадет ничего.
Один цветок неестественно большой. Пригляделся к нему. Оказывается, в него заполз цветочный паук, белый, с ярко-розовыми полосками. Отличить обманщика от цветка при беглом взгляде совершенно невозможно. Хищник ловко замаскировался и ему, судя по упитанному брюшку, живется неплохо, добычи хватает с избытком.
Цветочные пауки великие обманщики. Они легко приобретают окраску цветка, на котором охотятся. Их яд действует на насекомых молниеносно. Иногда видишь: присела на цветок большая бабочка полакомиться нектаром и вдруг поникла. Ее исподтишка укусил паук. Даже взлететь не успела.
Вот и сейчас вижу в цветке муху. Она мертва. Наверное, остаток трапезы паука. В другом тоже. Что-то много трофеев у разбойников-пауков! Но одна муха еще жива, бьется, а паука возле нет. Да и в пауках ли дело! Присматриваюсь и поражаюсь. Цветок кендыря заманивает насекомых своей прелестной внешностью и приятным ароматом и губит их. Его преступная деятельность не может быть предначертана природой, а скорее всего чисто случайна.
Я вынимаю лупу и принимаюсь изучать строение цветка. В центре яркого венчика видно компактное конусовидное образование. В нем скрыт зеленый бочоночек пестик. К нему снаружи плотно примыкают пять заостренных кверху чешуек. Внутри чешуйки пыльники. У основания чешуйки раздвинуты
и образуют щели. Доступ к нектару через них. Бедные мухи, засунув хоботок в щелку, защемляют его между чешуйками. Они плотно сомкнуты, будто дужки железного капкана. Чем сильнее мушка бьется, тем прочнее зажимается ее хоботок. Несчастных мушек много. Иные из них высохли, ножки их отламываются при легком прикосновении, другие еще эластичны, некоторые мухи живы, пытаются вызволить себя из неволи.