Ростом монарх был около двух метров, вес его превышал сто двадцать килограммов. Этакий шоколадного цвета конь-тяжеловес. Его большое мягкое лицо с широкими, но не мясистыми губами и прямым носом было ближе к полинезийскому, нежели к африканскому типу. Зрачки были размером с грецкий орех, а благодаря ярким белкам казались еще огромнее. На нем был длинный белый халат спадающий волнами с кружевными оборками вокруг шеи и запястий, украшенный вставкой английской вышивки, как у ночного халата викторианской эпохи.
На голове алая тюбетейка, расшитая золотыми цветами, на ногах простые красные кожаные сандалии. Золотой браслет на запястье и золотой перстень с сапфиром величиной с порядочный кусок колотого сахара вот все, что он носил из украшений.
Владыка возлежал, свесив ногу из гамака, и, нацепив на кончик носа очки в роговой оправе, читал «Таймс». Он весь был завален газетами на разных языках. На журнальном столике рядом с гамаком находились атлас, пять словарей, ножницы, ручки и большой альбом для вырезок.
А вот и мы! Ганнибал довольно бесцеремонно повысил голос, пока они шли по мягким бархатным лужайкам к беседке. Вот и мы. Прошу прощения!
Кинги отложил газету и сдвинул роговые очки на лоб. Его лицо расплылось в ослепительной приветственной улыбке. Владыка выпрыгнул из
гамака, из груды газет, и произнес глубоким и сочным голосом:
Ганнибал, бродяга, ты опоздал. Я думал, ты совсем не приедешь. Он осторожно взял руку Ганнибала своими могучими ручищами и нежно пожал ее.
Еще раз прошу прощения за опоздание. Виноват Фоксглав. Слушая его рассказы о любовных похождениях, я забыл о времени.
Кинги повернул свое сияющее лицо к ошарашенному Питеру.
Мистер Фоксглав! прогремел он. Рад приветствовать вас на Зенкали!
Я очень рад, что приехал сюда, ваше величество, сказал Питер. Я уверен, что ваше королевство подарит мне немало наслаждений.
Ну, если вы имеете в виду любовные похождения, заметил Кинги, то боюсь, с этим у вас будут проблемы. Правда, Ганнибал?
Да нет, попытался возразить Питер, я вовсе не гоняюсь целыми днями за женщинами, как вы могли заключить из слов Ганнибала.
Какая жалость, Кинги, казалось, говорил искренне, но в его карих глазах появился огонек. А то внесли бы хоть какое-то разнообразие в здешнюю спокойную жизнь. Ну, пожалуйста проходите, садитесь. Сейчас я вас угощу.
Было видно, что гостей ждали. Рядом с журнальным стоял еще один маленький столик со стаканами и термосом на нем, и две табуретки.
Кинги наполнил из термоса стаканы белой тягучей жидкостью и подал их Питеру и Ганнибалу.
Ну, что скажете? с тревогой спросил он, когда Питер, глотнув, сделал глубокий, судорожный вдох.
П-превосх-ходно, прохрипел Питер.
Мое собственное маленькое изобретение, с гордостью сказал Кинги. Изящная смесь белого рома, кюммеля , кокосовых сливок и молока. На меня с одного глотка оказывает такое неуважительное воздействие, что пришлось окрестить его «Оскорбление величества».
Он сел назад в гамак, надвинул очки на нос, сделал глоток из своего стакана, но прежде чем проглотить покатал его во рту, и затем спросил:
Ну, мистер Фоксглав, надеюсь, вы привезли нам массу новостей из внешнего мира?
Боюсь, что нет, сэр, ответил Питер. Видите ли, перед направлением сюда я служил на Барбадосе, а это отнюдь не центр цивилизованного мира.
Какая жалость, вздохнул Кинги. Как видите, я пытаюсь узнать из газет обо всем, что творится на свете, но поскольку они приходят с опозданием на месяц, я всегда чуть не последний узнаю о нашумевшем скандальном убийстве или о том, кто кого сверг. Попадаешь в неловкие ситуации, отправишь поздравительную ноту какому-нибудь главе государства, а тебе ее возвращают с пометкой: «По данному адресу не проживает». Вот у всех и создается впечатление, будто я не интересуюсь тем, что происходит в мире.
Ганнибал издал короткий смешок, но промолчал.
Мистер Фоксглав, продолжил владыка, не удивляет ли вас порой мировая пресса? Когда ее читаешь, начинаешь думать, что все сочинено слабыми людьми, про слабых людей и для слабых людей. Так, кажется, говаривал Авраам Линкольн, я не ошибся? Но все те редкие случаи, когда я получал удовлетворение от прессы, все они в моем альбоме! Месяц назад я прочитал о случае в Сурбитоне, где я жил, когда был студентом Лондонской школы экономики. Парень идет по дороге, ему на голову падает кусок зеленого льда, он теряет сознание. Кто бы мог ожидать, что такое произойдет в тихом Сурбитоне. Полиция установила, что это была замерзшая моча, выброшенная из пролетающего на большой высоте реактивного самолета. Пока содержимое летело вниз, оно успело замерзнуть. Я спрашиваю вас, к чему катится мир, когда можно погибнуть в Сурбитоне от такой ерунды? Или вот еще: читаю в «Сингапур таймс», что по слухам, принц Улиток скоро женится. Превращение членов королевской семьи в беспозвоночных, несомненно, должно караться длительными сроками тюремного заключения, не так ли?
Раз так, то бедняга Мартин Дэмиэн заслуживает пожизненного заключения, сказал Ганнибал. Как вам понравился ваш портрет на первой полосе?