К нам сегодня прибывает новый товарищ, сообщил он Обермайеру и Вернеру. Оберлейтенант. Его зовут Фриц Беферн. Он из Оснабрюка. Как я понимаю, человек достойный: был фюрером в гитлерюгенде, отец окружной руководитель НСДАП, военное училище на «хорошо» и «отлично», блестяще политически подкован. Крест за боевые заслуги 1го класса, Железный крест 1й степени с Дубовыми листьями.
Нам это весьма кстати. Давно искали когонибудь в этом роде, разве нет? вздохнул лейтенант Вернер.
Вполне может быть, что он приятный парень.
Гауптман Барт положил приказ в портфель:
Поживем увидим. Во всяком случае, у меня теперь будет адъютант. Неплохо, а? Какникак, все же подмога, больше времени можно будет уделять личному составу. Вот только опасаюсь, что он скоро окажется здесь лишним.
Загадками изъясняетесь, герр гауптман, сказал Вернер.
А Барт усмехнулся:
Чем он будет здесь заниматься? Чем, если недели через три мы уже будем в России?
А вы, оказывается, пессимист, герр гауптман. Разрешите идти?
Лошадь готова? лукаво осведомился Барт.
Уже час как готова.
Всего наилучшего. А вы, Обермайер, останьтесь здесь, так сказать, мне в поддержку.
Беферн прибыл в роскошном лимузине, на восьмицилиндровом «хорьхе», некогда принадлежавшем владельцу какогото имения. Когда новый адъютант, выйдя из автомобиля, пружинящей походкой направился в барак командира, все вокруг невольно ахнули. Еще бы новенькая, с иголочки, идеально подогнанная форма, начищенные до блеска сапоги, светлосерые лайковые перчатки, изящная кожаная кобура, лихо заломленная фуражка. Словом, образцовый офицер, как на картинке. Манекенщик на демонстрации моделей форменной одежды: вот так должен выглядеть настоящий офицер вермахта, форма повседневная для строя.
Барт закурил сигарету. «Ну и как мне теперь вести себя с этим выряженным обезьянцем?» в ужасе спросил он себя. Бог ты мой, он же пилкой ногти будет полировать, когда нас заставят шлепать по русской грязи! Но Барт ошибся. Фриц Беферн без промедлений перешел в наступление, едва представившись, когда они уселись выпить по рюмке красного вина.
По пути в лагерь, начал он, отхлебнув от бокала, у лагерных ворот околачивался какойто субъект с метлой в руках. Я сначала подумал: может, русский? Нет, господа, это был немецкий солдат! На самом деле! Я велел остановить машину, пригляделся к нему, но этот дегенерат даже не соизволил отдать честь. У него вид недочеловека. И что же вы думаете? Он запускает палец в нос и ковыряется в нем. Вот уж бесстыдство! Я спросил у него, кто он такой. И как вы думаете, что он мне ответил?
Что же? спросил заинтригованный Барт.
«Ха!»
вот что он мне ответил!
Как вы говорите? «Ха»? Неслыханно!
А как его фамилия? спросил Обермайер.
Беферн, расстегнув пуговицу нагрудного кармана, достал листок бумажки, потом аккуратно застегнул пуговицу и прочел:
«Карл Шванеке, 2я рота». И мне пришлось попотеть, чтобы вытянуть из него даже фамилию и номер подразделения. Этот тип явно туговат на ухо.
Что? не понял Барт, невольно улыбнувшись.
Туговат на ухо.
У этого экземпляра слух лучше, чем у нас троих вместе взятых, с самодовольным видом заявил Барт.
Беферн был явно сбит с толку, а Обермайер усмехнулся.
У него слух лучше, чем озадаченно повторил Беферн.
Барт кивнул:
Ко всему иному и прочему он специалист по кражам со взломом, грабежам и растлитель малолетних. Когдато был ефрейтором и, судя по всему, не из трусливых.
Завтра с утра займусь им, порозовев от негодования, пообещал Беферн. Неслыханное нахальство!
Надеюсь, вы его приведете в чувство, сказал Барт, выпуская струю синеватого дыма к потолку.
Так ведь без этого не обойтись, разве не так?
Вам уже приходилось служить в такого рода подразделениях?
Нет, до сих пор я решал несколько иные задачи, герр гауптман, ответил оберлейтенант Беферн, скрестив руки на груди.
В таком случае вам предстоит слегка перестраиваться, дорогой мой. Причем в ваших же интересах. Это вам не просто подразделение, каких сотни. Это штрафбат.
Последнее слова Барт произнес неторопливо, точно смакуя чуть ли не по слогам.
Здесь, продолжал он, тон задают люди типа этого Шванеке, не признающие никаких авторитетов, кроме собственных инстинктов и желаний. Заметьте, никаких, а уж о званиях я не говорю. Здесь вам предстоит столкнуться с теми, кто признает лишь собственные идеалы, которые находятся в полном противоречии с вашими простите, я хотел сказать, с нашими идеалами. Как, например, этот Шванеке, движимый лишь преступными инстинктами. И не пытайтесь нагнать на них страху, опираясь на свой авторитет, и они поведут себя так же, как этот Шванеке. Есть здесь и третья группа: это те, кто так и не понял, как здесь очутился, таких, повидимому, здесь подавляющее большинство. Среди них присутствуют и разновидности от тех, кто будет выгибаться перед вами в три погибели, до тех, кто готов стену лбом прошибить.
Выходит, нам ничего не остается, как поднять руки вверх? с отчаянием в голосе спросил Беферн.
Я этого не говорил я сказал «перестроиться», серьезным тоном произнес Барт. Взять, например, оберлейтенанта Обермайера. Его отец был офицером. Как и его дед. Прадед его служил гвардейцем у королясолдата. А он? Бывалый фронтовик, прошедший все, что можно, Железный крест 1й степени, Германский крест в золоте и так далее. Однажды его фамилия прозвучала даже в сводке ОКВ. И когда он прибыл сюда, не сомневался, что и здесь будет все, как и раньше. Прошла неделя, и он места себе не мог найти. Правда, теперь вроде бы отыскал.