И побелевший шофер понял, что этот спокойный подполковник не задумываясь выполнит свое обещание.
А ну, слезай, продолжал замполит. Говори, где танки? Если соврал, сейчас тебе каюк на месте.
Не соврал вот те крест, не соврал. Вон за тем леском штук пятнадцать, а за ними еще пехота на транспортерах, забормотал шофер, пятясь назад от наведенного на него автомата.
Проверим! Машина чья? Какой части?
Сорок второй полевой армейской хлебопекарни. Она километрах в шести от вас стоит.
Хоро-ош воин, хлебопек собачий! Раньше всех драпу дал! А ну, давай свою машину к тому дому, раненых погрузим, отвезешь на станцию. Да смотри не вздумай драпануть, а то всю обойму сразу проглотишь, красноречиво похлопав по автомату, пообещал замполит.
Что вы, товарищ подполковник, разве возможно! опасливо глядя на Кандыбу, сказал шофер.
Село опустело. Там, где еще недавно приветливо дымились кухни пищеблока, теперь было пусто. В палатах лежали брошенные матрацы, скомканные одеяла, смятое белье. Возле опустевшей операционной стояли ящики с медикаментами. Одиноко и сиротливо ходил встревоженный часовой, озабоченно поглядывая на запад.
Замполит подошел к бойцам, приводившим в порядок старые, оставшиеся от прежних боев окопы и блиндажи. Впереди, в яблоневом саду, находился пост, еще дальше залегли дозоры.
Товарищ подполковник! Две бронебойки и семь человек красноармейцев прибыли в ваше распоряжение, доложил лейтенант.
Значит, гарнизон усилился! пошутил замполит и пошел вдоль дороги, разглядывая линию обороны. Красноармейцы рыли землю, не переставая вслушиваться в шумы, возникавшие за леском.
Никак, танки? оставляя лопату, неуверенно сказал один.
Ты знай копай себе, копай там видно будет, нахмурившись, ответил другой, и оба с дружным ожесточением принялись за работу.
Товарищи! Стоять будем насмерть пока не подойдет помощь, останавливаясь возле работавших, сказал замполит. Помните, что отступать нам некуда. Здесь наша страна, наша Отчизна, и мы защитим ее. У меня сердце обливается кровью, когда вижу, как фашистская сволочь ходит по нашей земле!
Недолго осталось ходить-то, а насчет отступления будьте спокойны. Вот тут, в этом окопе, мой дом, другого не осталось, враги спалили, спокойно ответил высокий красноармеец.
А у меня и семью загубили. Душа расчета просит, коротко вставил другой.
Не бойсь, товарищ подполковник. Где это видано: вся армия, весь фронт наступает, а мы от кучки танков побежим! Да ввек этого не будет! раздались голоса.
Орлы, братишки! Я уже пятую войну воюю, а таких молодцов не встречал! похвалил Кандыба, оглядывая спокойные лица бойцов.
В стороне раздалась пулеметная дробь. Тяжелая, густая пыль поднялась вдали. Она нарастала, качаясь и приближаясь.
По местам! крикнул замполит.
Люди быстро попрятались в блиндажах и окопах. На дороге из-за поворота показался красноармеец, на бегу оглядывающийся назад.
Замполит присел на край окопчика, из которого глядел короткий тупой ствол пулемета. Двое бронебойщиков проползли мимо и спрятались у дороги.
У кого бутылки со смесью? спросил подполковник.
У меня. У нас, отозвалось несколько красноармейцев.
Пять человек с горючим и гранатами к оврагу! Остальные в окопы, осмотреть оружие и приготовиться к бою! Две бутылки и связку гранат дайте мне. А теперь сидеть так, чтобы и носа не было видно!
Из кустов показался медленно подходивший хирург. Замполит оборвал фразу и выжидательно покосился на него.
Все готово, товарищ подполковник! Тяжелые погружены на машины, а также и весь обслуживающий персонал. Можно отправлять! поднося ладонь к козырьку, доложил хирург.
Этим официальным обращением он хотел подчеркнуть, что отлично понимает всю сложность создавшейся обстановки.
Кандыба не без удовольствия оглядел несколько комическую фигуру маленького доктора, одетого в высокие сапоги, в светлые погоны, с огромной немецкой кобурой на ремне.
Валяй вези своих тяжелых, Павел Семеныч, любовно глядя на него, как смотрят взрослые на дорогих им детей, сказал Кандыба.
За лесом сильнее загудели моторы. Гулко грохнул выстрел, за ним другой. Хирург поднял голову.
Что это?
А то, доктор, что сейчас
же увози больных. Через двадцать минут будет поздно. Немцы подходят, глядя в глаза хирургу, сказал подполковник. Лицо его стало строгим.
А а ты? отступая на шаг, спросил хирург.
Мы будем прикрывать вас и держать село, пока не подойдут наши. А теперь спеши, друг, к машине.
И замполит крепко пожал руку оторопело глядевшему на него хирургу.
Врач молча повернулся и пошел назад. Несколько раз он останавливался, но сейчас же, словно его толкала неведомая сила, продолжал шагать дальше. Подбежавший красноармеец громко и тороплива докладывал Кандыбе:
Немецкие танки семнадцать штук с пехотой подошли к мосту, сейчас покажутся
На дороге все гуще и тяжелее раскачивалось желтое пыльное облако, поднятое гусеницами машин.
Замполит приник к пулемету, тщательно вглядываясь в даль. Немецкие танки уже были видны простым глазом, напоминая собою больших темных быков, остановившихся на водопой. Немцы не двигались. Замершее село, с пустыми, безмолвными улицами, было опасно. Здесь могла быть засада.