Бернхард Руст, рейхсминистр науки, воспитания и народного образования, снабдил Упферцагта документом следующего содержания.
Директор Государственного музея доисторических Времен и древней истории, господин профессор доктор Вильгельм Унферцагт, проживающий В Берлине (СВ-11, Принц-Альбрехтштрассе), проводит по поручению господина рейхсминистра Руста акцию по спасению и перенесению В другое место ценных коллекций государственных картинных галерей, библиотек и музеев и других уникальных предметов культуры и искусства национального значения. В нынешних условиях эта задача может быть Выполнена лишь при поддержке партийных и государственных инстанций и вермахта. Просьба оказать господину директору, профессору Унферцагту всяческое содействие В его трудной, проводимой В насущных интересах рейха работе и помогать ему, предоставляя транспортные средства, рабочую силу и строительные материалы.Берлин, 8 марта 1945, рейхсминистр науки, воспитания и народного образования.
С помощью этого документа Унферцагту удалось достать второе грузовое судно «Козель-1583» и горючее для транспорта. «Козелъ-1583» принадлежал Эмилю Оберфельду, и состояние его было далеко от идеального. Но для выполнения подобной миссии эта баржа все же подходила, а против вражеских обстрелов не устояло бы и лучшее судно.
«Козель-1583» должен был взять на борт выставочные экспонаты других музеев, а также произведения искусства частных коллекционеров. Это обстоятельство, а также ухудшавшаяся с каждым днем обстановка заставили Унферцагта принять решение оставить три ящика с сокровищами Приама в бункере «Ам Цоо».
После войны профессора упрекали за его самовольное решение: оно имело далеко идущие последствия. Но при трезвой оценке положения даже последний рейс «Козеля-1583» можно было рассматривать как чрезвычайно рискованное предприятие. Это путешествие действительно стало опасным.
16 марта 136 тонн ценной клади было погружено на борт корабля. Большую часть составляли экспонаты музея доисторических времен и древней истории, а также музея античности, музея замка и этнологического музея; 60 тонн груза поступили из Государственной библиотеки, Академии наук и от частных лиц. 14 марта «Козелъ-1583» отошел от причала. Остались лишь профессор Унферцагт и три ящика с сокровищами Приама.
Вопреки ожиданиям, путешествие проходило без осложнений. 27 марта корабль достиг Шенебека, но не хватало рабочей силы для погрузки привезенного в железнодорожные вагоны и отправки дальше, в солеварню. Немногие рабочие, оставшиеся в распоряжении ответственных за транспортировку ценностей, должны были сгребать уголь, и для того, чтобы задействовать их, требовалось разрешение рейхсминистерства транспорта в Берлине.
Американские войска форсировали Рейн. Акт отчаянья защитников, взорвавших мост через Рейн под Ремагеном, оказался бессмысленным. Двенадцать дней практически не охраняемый «Козелъ-1583» стоял на приколе около Шенебека, но ничего не произошло. Пугающие сообщения поступали со всех сторон. На южном фронте русские продвинулись вперед по направлению к Вене. Гитлер, который с января поселился в бункере в саду рейхсканцелярии и наблюдал за своим приближающимся концом, издал «приказ Нерона»: «Все промышленные и транспортные сооружения, а также вся техника и средства связи, которые могут попасть в руки союзников, должны быть взорваны». Военный министр Альберт Шпеер сорвал исполнение безумного приказа и направил Гитлеру письмо, в котором говорилось; «У нас нет права на данной стадии войны самовольно предпринимать разрушительные действия, которые могли бы затронуть жизнь народа».
Ответ Гитлера Шпееру изобиловал цинизмом: «Если война будет проиграна, то и народ будет потерян; нет необходимости считаться с тем фундаментом, который будет нужен немецкому народу для его дальнейшего крайне примитивного существования. Напротив, лучше самим все разрушить, так как народ показал себя слабым и, в конце концов, будущее принадлежит более сильному восточному народу. А если кто и уцелеет после такой борьбы, так это только неполноценные: лучшие погибли».
Было очевидно, что для несостоявшегося художника Адольфа Гитлера искусство означало больше, чем благо его истерзанного народа. «Ни один народ, провозгласил он на нюрнбергском съезде партии в 1935 году, не живет дольше, чем памятники его культуры! Если искусство и его произведения обладают таким сильным влиянием, то необходимость заниматься им тем важнее, чем отвратительнее и запутаннее становится общая обстановка».
Поэтому он с величайшим интересом следил за эвакуацией произведений искусства, и рейхсминистру транспорта не оставалось ничего другого, как приостановить загрузку угля в Шепебеке и использовать ту немногую имевшуюся в его распоряжении рабочую силу для транспортировки ценных музейных экспонатов.
ДУРНЫЕ ВЕСТИ СМЕНЯЮТ ДРУГ ДРУГА
Как оказалось, профессора не подвело шестое чувство, когда он оставил в Берлине три деревянных ящика с кладом Приама. Захватить бункер «Ам Цоо» с его толстыми бетонными стенами было почти невозможно, и даже вражеские бомбы