Что это я слышу? Остались месяц, камыши да горький запах миндаля
Пойди купи хлеб, тогда и миндаль попробуешь.
Очереди в булочной не было. Через десять минут муж с женой чинно пили чай в беленькой, чистой, аккуратной кухоньке.
Я видел такой нелепый сон, сказал Неймат. Будто мы были в Кисловодске Хочу купить билеты в Баку и стою в очереди в этой вот пижаме. А мне говорят: нет, без полосатой пижамы билетов не дают.
Замяукала кошка. Неймат кинул ей кусочек колбасы и улыбнулся.
Я и кошке покупал билет. Ей дали: говорят, она полосатая.
И из-за такого умного сна ты не хотел просыпаться? Я тебя спрашиваю, который час, а ты говоришь три.
Так во сне и было три часа.
Наверное, в этом году Муршуд с семьей поедет в Кисловодск, сказала Сурея.
Как вспомню, что делается с билетами в Кисловодск, так и думать об этом не хочется.
Коричневый галстук был мятый, он повязал зеленый.
Ладно, пока, сказал он, я на работу.
Ты рано придешь? Сегодня суббота.
На углу у знакомого лоточника Мусы Неймат купил пачку сигарет с фильтром.
Закурил, подошел к газетному киоску.
Доброе утро Есть?
Киоскер Салман прищурился из-под очков и незаметно сделал Неймату знак. Не останавливаясь, он говорил покупателям:
Вот тебе «Известия», «Коммунист». Пожалуйста, «Молодежь», «Вышки» уже нет, кончилась. «Баку» конечно, вчерашняя, с утра вечерней газеты не бывает. «Комсомолку». Пожалуйста.
Затем мгновенным движением достал из-под прилавка газеты, протянул Неймату.
Неймат спросил:
Здесь две, да?
Что ты спрашиваешь?!
Спасибо! Вот, возьми.
Спасибо! До свиданья!
Эта быстрая операция не ускользнула от взгляда стоявшего в очереди парня в цветной рубашке.
Ты же говорил, что «Футбола» нет. Значит, ты его налево продаешь. Постыдился бы седой дядя!
Салман взорвался:
Что ты мелешь! Твой отец налево торгует. Товарищ по подписке получает. Может, я тебе отдам газету подписчика?
Неймат, удаляясь, слышал гневный бас:
Вот почесался бы вовремя и подписался на «Футбол».
А почему подписчик здесь получает газеты? парень сделал последнюю слабую попытку. Подписчикам газеты приносят домой
Так ему захотелось, отрезал Салман. Тебе-то какое дело?
Он так убежденно доказывал: черное это белое, что парень капитулировал:
Ну ладно, чего ты раскипятился? Ну что такого я сказал?
Посмеиваясь, Неймат шел к автобусной остановке. «Нет, кажется, день начался неплохо Занятный сон. Вкусный завтрак. Хорошие сигареты. Два номера Футбола».
Было ясно, солнечно. Редкие белые облака рассеялись по небу. В такой день не может не быть хорошего настроения.
Но для хорошего настроения была и другая, более важная причина: если Дадаш-муаллим не передумает
Когда они вчера шли с работы, Дадаш вдруг обратился к Неймату:
А скажи, пожалуйста, почему ты художественного ничего не переводишь? Ей-богу, я и сам поседел на этом деле, да что толку от переводов одной научно-популярной литературы? Не боги горшки обжигают. Ты способный, грамотный. Чувствуешь слово. Переходи помаленьку на художественную литературу.
Я немного перевожу, Дадаш-муаллим. Иногда, если попадется рассказ или очерк
Что толку от этих малых форм! У тебя, слава богу,
семья не маленькая.
Вот и дубляж сделал для киностудии. «Живые и мертвые» Вы, наверное, видели.
А, по роману Симонова
Да.
Замолчали. Неймат ждал, как рыбак, забросивший невод. «Мое дело намекнуть. Выйдет выйдет, не выйдет не надо. Он сам завел разговор».
После долгой паузы Дадаш сказал:
Очень хорошо, этот роман есть в плане издательства. Справишься?
Неймат испугался, что от сильного волнения скажет что-нибудь не то, и снова помолчал немного. А затем ответил:
По-моему, справлюсь.
Ну что ж, и отлично.
Некоторое время они шли, не говоря ни слова.
Но вы же понимаете, Дадаш-муаллим, прервал молчание Неймат, лето подходит. Я бы не хотел брать другую работу, все лето посвятил бы роману.
Дадаш был сметлив. Он на лету улавливал суть дела.
Напомни мне завтра, сказал он. Заключим договор. Чтобы ты мог спокойно работать.
Большое вам спасибо, Дадаш-муаллим!
«А неплохой в сущности человек этот Дадаш. Тертый калач! Сам говорил, что в издательстве уже сорок лет работает. Столько людей, говорит, здесь перевидел, сколько волос на голове. Начинал с курьера. Эгей, Дадаш, эгей. А ну-ка побыстрей. Сбегай, снеси. Туда-сюда. Да так, успевая и здесь и там, стал в один прекрасный день корректором, потом редактором, потом завотделом, потом главным. Как бы там ни было, теперь он второй человек в издательстве, если не первый. Уважают его, считаются с ним уж, во всяком случае, не меньше, чем с директором. И, говоря по совести, он ничуть не задается. Всему знает цену. Его пунктик футбол. Ну и ну! В таком возрасте такой пыл! Стоит заговорить о футболе, он прямо загорается! Хорошо, что взял ему второй экземпляр газеты. Пусть-ка сегодня договор со мной подпишет. И все. И деньги будут на лето. А на те, что получу за дубляж, магнитофон куплю. Давно обещал Кармен».