Неожиданно на него обрушился темный пушистый каскад, по щеке скользнул твердый сосок, а челку взъерошило шумное дыхание Беллатрисы.
Знаешь, в чем прелесть этого зелья, Поттер? произнесла она, с трудом переводя дыхание. В том, что ты не кончишь до тех пор, пока я этого не захочу.
Гарри медленно перевел на нее затуманенный взгляд, не веря своим ушам.
Да-а, она двинула бедрами и коротко простонала. Я могу трахать тебя день, два, неделю... пока ты не сдохнешь.
Гарри поморгал, пытаясь вернуть
ясность ума, и бросил взгляд на нависающую прямо над его носом грудь.
Если я сдохну, как же ты вернешь своего Лорда?
Морально сдохнешь, Поттер, морально. Ты не выдержишь такого марафона. С твоей-то грязнокровной женой... удивляюсь, что ты вообще девственником не остался.
Она хрипло рассмеялась и выпрямилась, потрепав Гарри за щеки, а потом влепив ему звонкую пощечину.
Он не мог сказать, сколько прошло времени, но казалось, что Беллатриса скачет на нем уже целую вечность. Гарри впивался руками в простыни, царапая ткань ногтями, вздрагивал от пробивавших тело судорог и зажмуривался от пробегающих волн удовольствия, которые все чаще становились болезненными. Под зажмуренными веками проскакивали какие-то странные картины, будто он проживал свою жизнь заново, но в какой-то извращенной форме. Трехголовый Хагрид, огромный акромантул со змеиной головой, говорящий на человеческом языке Живоглот... все смешивалось в разноцветный калейдоскоп, вызывая какие-то странные эмоции. Гарри хотелось то плакать, то смеяться. Он выгибался на кровати, вновь разодрал до крови наручниками кожу на запястьях. Сердце от долгой работы в бешеном ритме уже отзывалось острыми болями, а на бедрах, казалось, навечно останутся синяки. Крики Беллатрисы раз за разом врывались в уши, сам Гарри балансировал на грани и о разрядке мог только мечтать, будучи уже уверенным в том, что все-таки свихнется раньше. Когда член уже в который раз оказался в тисках мышц содрогающейся от очередного оргазма Беллатрисы, Гарри почувствовал, как что-то больно уперлось ему в грудь, а сквозь пелену боли и удовольствия до слуха донесся голос Лестрейндж. То, что именно она произнесла, до Гарри дошло не сразу. Примерно через пару секунд после того, как он дико заорал. Самый мощный в его жизни оргазм смешался с Круциатусом, даря такие непередаваемые ощущения, что Гарри не почувствовал, как от сильнейшего рывка сломал себе оба запястья. Он не мог справиться с этой болью пыточного, не мог, как раньше, представить еще большую боль, чтобы побороть эту, потому что был уверен ничего сильнее уже быть не может. Это не было похоже на то, что в тело впиваются сотни раскаленных иголок. Казалось, что его просто выворачивает наизнанку, разрывая кожу, мышцы и ломая кости. И когда все резко прекратилось, он сразу обмяк на кровати безвольной куклой, хрипло дыша разодранным криками горлом. Из носа хлынула горячая кровь, стекая по щекам, заливая горло, но Гарри не мог откашляться. Он едва ли что-либо соображал, все глубже проваливаясь в тягучую пустоту. И последнее, что он услышал, как Беллатриса, рухнув на кровать рядом с ним, прошептала ему на ухо: «Мой Лорд...»
Глава 8
Это, фыркнула Беллатриса, но браслет с его руки сняла. Это твоя жизнь, Поттер.
Моя жизнь совершенно другая.
Все равно убийца, как ни крути, она пожала плечами, протягивая ему стакан воды единственное, что Гарри без опаски принимал из ее рук, не замечая ее ехидной улыбки. Жажда мучила его постоянно, а после нескольких глотков воды накатывали легкость и блаженство, которые после сильнейших приступов боли Гарри не мог воспринимать как угрозу.
Уже четвертый день Беллатриса силой вливала в него все одно и то же розовое зелье, иногда добавляя к нему и браслет. Боль и страшные видения доводили до безумия. Гарри боролся до последнего, стараясь сохранять ясность ума, но каждый раз терял грань между своими мыслями и тем адом, что показывал ему браслет. Однако самая изощренная пытка Беллатрисы состояла из трех компонентов... Пурпурная дымка окутывала Гарри, и через некоторое время его вопли сотрясали, наверное, весь дом. Беллатриса раздирала его грудь ногтями, цеплялась в волосы, чуть ли не вырывая их, дергала за цепи, выворачивая руки, душила и скакала на нем так, что каждый раз ломалась кровать и их полностью накрывало балдахином.
Гарри отшвырнул стакан и откинулся на подушку.
Терпи, Поттер.
Он закрыл глаза и покачал головой.
Чего ты от меня хочешь добиться? хрипло произнес он.
Признания.
Да какое к черту призн... Гарри резко замолчал, распахивая глаза. Признания?
Беллатриса ухмыльнулась, дернув верхней губой.
Давай, Главный аврор, думай, заговорщически протянула она.
Так это ты выдала себя за нового редактора!
Она расхохоталась и потрепала Гарри по щеке.
Браво! Но если бы ты понял это раньше, то все пошло бы по другому сценарию. Правда, результат все равно был бы тот же. Я даже удивилась, насколько легко можно пробраться в самое
сердце Министерства. Следить за вами, наблюдать, изучать, Беллатриса растянулась на кровати рядом с Гарри. Особенно мне нравилось наблюдать за тобой, Поттер. Серьезный малыш, желающий не ударить в грязь лицом и стремящийся поддерживать свой статус героя. Грозный Главный аврор, который на деле-то, оказывается, по каждому поводу бегал к министру. Ты боялся ошибиться, Поттер. Легко повести за собой неорганизованную толпу, но как быть, когда в твоем подчинении сотни взрослых магов? Намного умнее и опытнее тебя. Авроры, Поттер, не домохозяйки, и для них ты не герой. Твои редкие столкновения с нами ничто по сравнению с тем, в какие ловушки мы заманивали авроров. Страх сыграл с тобой злую шутку.