Это не подарок, мам, покачала головой Гермиона. За подарками не следует столь большая расплата.
Уже все позади.
Не позади. Я лишила вас привычной жизни, работы, друзей. Куда я вернусь, мама? В мир, разрушенный моими же руками? К тому же я сбежала оттуда как последняя трусиха. Мне не будут там рады.
Ты слишком много об этом думаешь, кивнула миссис Грейнджер. И это твоя главная проблема. Попробуй хоть немного пожить не умом, а чувствами. Ты хотела спасти нас с отцом и должна была думать об этом, а не о том, что лишила нас друзей. Ты должна гордиться собой, Гермиона, а не забиваться в угол на другом конце земли, но при этом ежегодно покупать подарки в дни рождения друзей. Пообещай мне, что этот подарок ты вручишь ему уже лично.
Я еще не готова, Гермиона сделала глоток кофе и посмотрела на календарь.
Вечером она открыла упомянутый миссис Грейнджер ящик стола. Он действительно был полон различными вещицами от книги по истории Австралии до непонятной и явно магической радужной стеклянной сферы. Сегодня же Гермиона наткнулась на поистине хорошую вещь кожаные темно-коричневые перчатки. Они были изготовлены специально для авроров и славились тем, что, в какую бы передрягу ни попал маг, палочка не выскользнет из его руки, удерживаемая магией перчатки. Процесс их создания уже многие годы держался в секрете, хранился в семье Бадлмер и передавался от отца к сыну, из поколения в поколение.
Когда Гермиона покидала Англию, Гарри уже стажировался в Аврорате, и сейчас, глядя на приобретенные сегодня перчатки, она думала, что они наверняка ему пригодились бы.
Она закрыла ящик и с ногами забралась на кровать. Как бы она ни сопротивлялась, но в глубине души понимала, что ее мама права. Гермиона медленно повернула голову и посмотрела на стоящую на столе колдографию, где была запечатлена их троица. Гарри слегка наклонил голову вбок и улыбнулся, Рон переминался с ноги на ногу, а сама она, держа под руки стоящих по обе стороны от нее друзей, опустила голову, глядя куда-то вниз. Гермиона вздохнула. Эта колдография была сделана в июне, спустя чуть больше месяца после победы, но они выглядели еще слишком изможденными. Особенно Гарри. Или так казалось из-за тусклого света маленькой настольной лампы, бросающей на колдографию желтоватые отблески? Вспомнив слова матери о том, что она слишком много думает, Гермиона фыркнула и откинулась на подушку. Да, может, и много, но по-другому она не умеет. Ей всегда хотелось поступать исключительно правильно, и она даже пыталась требовать это от других. Но она никак не могла понять, почему эти ее правильные, рациональные и обдуманные поступки не приносят ей морального удовлетворения, а поселяют в душе все больше сомнений. Да и что значит «правильно», в конце концов?
* * *
Спустя три недели, сидя в большом уютном кресле, Гермиона смотрела в иллюминатор и по-прежнему
размышляла о правильности происходящего. Что она скажет Гарри, Рону и остальным при встрече? Что вообще за эти годы произошло в магическом мире Британии?
Сняв комнату в «Дырявом котле», Гермиона зашла в Косой переулок. От нахлынувших воспоминаний перехватило дыхание, и губы невольно растянулись в улыбке. Торговые ряды вновь пестрели разнообразием товаров, волшебники и волшебницы не спеша прогуливались по магазинам, дети все так же липли к стеклу витрины лавки «Все для квиддича», за которым их дразнила своей новизной очередная модель гоночной метлы; из магазина зоотоваров раздавались протяжное мяуканье и грозное уханье; в лавке Олливандера с громким звоном вылетело стекло кто-то подбирал себе первую палочку. Никакой опасности, никакой тревоги не чувствовалось во всей этой суете. Гермиона медленно шла по переулку, уворачиваясь от восторженно бегающих от магазина к магазину уже без пяти минут первокурсников. Остановившись напротив открытых дверей «Флориш и Блоттс», она шумно втянула носом воздух, вдыхая столь любимый ею запах новых книг, и замерла, всматриваясь в толпу впереди. Недалеко уже возвышался банк «Гринготтс», и с его ступенек спускался кто-то такой знакомый и одновременно уже такой чужой.
Темно-синяя форма, расшитый золотистыми нитями мундир и большая буква «М» на левой стороне груди.
Гермиона так и не смогла сдвинуться с места, застыв посреди улицы и не обращая внимания на то, что ее задевают снующие волшебники. Она закусила губу, чтобы не расплакаться. Гарри вырос. Возможно, если бы не черные волосы и круглые очки, она и не узнала бы его так сразу. Он на ходу изучал какие-то бумаги, и на лице застыло сосредоточенное, даже жесткое выражение. Гермиона на мгновение прикрыла глаза, вспоминая тот день, когда Гарри провожал ее в Австралию. Девять лет пролетели слишком незаметно, однако умудрились изменить все. Гермиону вдруг накрыло сильнейшей волной беспокойства, и она сжала в кулаки похолодевшие пальцы. Что, если Гарри уже забыл ее и не узнает? Или наоборот, увидев ее, демонстративно пройдет мимо? Она сделала шаг назад. То, что раньше она считала правильным, сейчас казалось невыносимо глупым. Впервые в жизни она решила, что правильно будет убежать от проблем, и как никогда промахнулась. Ей казалось, что даже несмотря на победу над Волдемортом, магический мир не сможет жить как раньше, но сейчас, стоя посреди шумного Косого переулка, она увидела, что, в отличие от нее, Гарри справился со своими страхами и неуверенностью и вернул Британии спокойное время.