Ситуация вышла из-под контроля около полуночи, когда ко мне в каморку проникла Верка, младшая дочка старосты, крепкая двадцатилетняя деваха, весьма разгульного образа жизни, которую батя никак не мог пристроить замуж. Не сказать, чтоб она была страшненькая или имела какой-то физический недостаток, врать не буду. На вид Верка вполне нормальная и довольно симпатичная девушка, вот только мужиков любила сверх всякой меры, и, наверное, не было в нашем посёлке такого представителя сильного пола, с которым развесёлая Старостина дочка не провела бы ночь. Хм, видать, пришла и моя очередь.
Не зажигая восковой свечи, стоящей в изголовье моего топчанчика, Верка скинула с себя шерстяное платье и залезла ко мне под одеяло. Тело её было жарким, хотелось обхватить его руками и мять, прикасаться ладонями ко всем манящим выпуклостям, но было как-то боязно. Впрочем, девушка полностью взяла инициативу на себя, и у нас всё сладилось очень даже удачно, три раза подряд.
Уснули мы в обнимку, а когда рано утром я проснулся, то обнаружил, что надо мной нависают четыре бородатых лица. Одно лицо принадлежало старосте Никите, крепкому дяде с мощными кулаками, местному корольку, а три других его амбалистым сыновьям: Семёну, Игнату и Петру.
Вставай, зятёк. Староста ласково, как родному, улыбнулся мне, обнажив жёлтые прокуренные зубы.
Мне стало не по себе от таких слов, и я оглянулся на Верку, которая показала из-под одеяла свою сонную растрёпанную мордашку и недоуменно разглядывала отца с братьями.
Чего это, сразу зять? попробовал я отмазаться. Дядя Никита, что за дела? Ты ведь знаешь, я теперь свободен и сам определяю, что мне делать и куда идти? Какой зятёк? Ничего не знаю.
Ах ты, курвец, улыбка не только не покинула лицо старосты, но стала ещё шире, мою девочку, цветок нераспустившийся, совратил, а теперь в кусты? Нехорошо так поступать, Сашко, неправильно. Придётся тебе жениться на моей дочке. Ты не переживай, свадьбу в три дня сыграем, дом вам выделю, хозяйство какое-никакое, коровку, свинок, и станешь ты справным крестьянином, честным жителем Лесного.
А если я не соглашусь?
Тогда назовём тебя насильником и кастрируем, всё по закону.
Папаня, вклинилась в разговор Верка, а чего это вы здесь? Она, как сытая кошка, потянулась всем своим дебелым телом, и её горячее бедро коснулось моего.
Да вот, доча, замуж за Сашку Грамотея тебя выдать хочу. Ты не против?
Верка повернулась ко мне, окинула оценивающим взглядом и своими словами подписала мой приговор:
Нет, не против, справный мужик и мужем хорошим будет. Молод, правда, конечно, но это ещё и лучше.
Ну, староста встал с табуретки, на которой сидел, раз все согласны, счастья и любви вам, дети. Благословляю вас. Совет и любовь, как говорится.
Никита и его сыновья покинули мою комнатку, а я задумался. Да, хитёр староста, одним махом два дела делает: дочку беспутную пристраивает и меня, единственного грамотного человека из молодёжи, кто в посёлке живёт, на землю сажает. Зря я с ним на прошлой неделе разговор завёл, что в город уйти хочу, ой, зря. Оно-то, конечно, жениться я не против, и хозяйство завести, и дом, и детишки чтоб были, психология деревенская во мне крепкие корни пустила, но в семнадцать лет о свадьбе думать рановато, и не с Веркой мне моё будущее виделось.
Тем временем дочка старосты потянулась ко мне, поцеловала в губы и, склонив голову на мою грудь, сказала:
Ты не подумай, Сашка, я тебе верная буду. Ты только будь со мной всегда и ублажай почаще.
Верунчик.
Приподнявшись, я взглянул на девушку и спросил: О чём ты говоришь? Ты мне не нужна, вот и весь сказ.
Куда ты денешься, дурашка. Её руки шаловливо заскользили по моему обнажённому телу. Сбежать ведь всё одно не выйдет, а папаня он такой, сказал, что кастрирует, значит, так и сделает. Ведь нам хорошо было ночью, правда?
Хорошо-то хорошо, ты баба горячая, спору нет, но мне здесь не место, да и подло это подставлять меня так.
Жизнь такова, Сашенька, а ты ничего изменить не сможешь, так что покорись и прими всё как есть.
Ну ладно, решил я схитрить, раз уж дело так повернулось, пойду нам дом присматривать.
Подожди, не спеши, Вера обхватила меня руками и навалилась сверху, давай ещё разок.
В общем, пришлось ублажить ненасытную деваху ещё разок и только после этого выходить на двор. Здесь меня уже ждали мои вчерашние собутыльники, которые, вот же сволочи, прекрасно знали, что со мной должно было произойти, и от души были этому рады. Понимаю их: перекинули стрелы на меня и от Верки, с которой неоднократно на сеновале валялись, на некоторое время избавились.
Поздравляю! Первым ко мне подлетел Ефим, небольшого росточка мужичок, должник Никиты. Теперь ты, Сашка, большой человек в посёлке будешь зять самого старосты.
Пошёл ты, толкнул я его в грудь. Чего не предупредил?
Успокойся. Хлопнув меня по плечу, рядом нарисовался Шкаф, каторжник, присланный в посёлок на исправление как рабочая сила, под ответственность общины. Староста не велел тебя предупреждать, а против его слова в посёлке никто не пойдёт, так что без обид, Грамотей.